Комментарий к роману "Мастер и Маргарита" 
   
   
   Глава 6. Шизофрения, как и было сказано 
   
   Шизофрения 
   В.Новиков пишет так: "С первой главы романа Булгакова "Никогда не разговаривайте с неизвестными" до главы шестой "Шизофрения" (в ней рассказывается о болезни Ивана Бездомного, эту болезнь Е.Южанинова называет свойством "изломанной души") повествование имеет целью доказать верность высказывания Воланда о том, что событиями жизни управляют таинственные, непознанные силы". В романе же таинственность и непознанность не акцентируются. Воланд просто не договаривает чего-то, держит литераторов в неведении, представляясь профессором и специалистом по "черной магии". попросту их обманывает. Никакой он не специалист и не историк ( в отличие от мастера ), как выясняется. Он водит Ивана Бездомного за нос, наслаждаясь полученной им возможностью продемонстрировать свои способности. Воланд загадочен, но не всемогущ, он только старается произвести на бедных обезкураженных безсильных перед ним "атеистов"-литераторов такое впечатление. 
   В первоначальном варианте у Ивана обнаруживалась "мания фурибунда" - яростная мания, не менее серьезное заболевание. Так что фраза, произносимая Воландом в первой главе, выглядела иначе - "Досадно одно, что я так и не удосужился спросить у профессора толком, что такое мания фурибунда. Так что это вы уже сами спросите, Иван Николаевич". 
   По мнению Б.Соколова, на писателя мог оказать влияние роман Амфитеатрова "Жар-цвет", герои которого оказываются в психиатрической лечебнице. В романе Амфитеатрова есть описание психолечебницы, где обнаруживает себя присяжный поверенный Петров. Больного мучает, как рассказывает Б.Соколов, галлюцинация -- любовница Анна Его приятель, Апексей Леонидович Дебрянский, "заражается от Петрова сумасшествием", и призрак Анны преследует уже его. Алексей Леонидович предугадывает печальный исход своего товарища, "очнувшись от сна, хотя никто не мог ему о нем сообщить". Так у Булгакова Иван Бездомный, проснувшись, чувствует, что Мастер и Маргарита уже далеко от земли. 
   У Амфитеатрова подробно описывается история яда "аква тофана" и упоминается персонаж Алоизий - что также сближает его с романом Булгакова. 
   Б.Мягков в книге "Булгаковская Москва" приводит небезынтересную цитату из книги профессора Е.Краснушкина ( по словам Г.Лесскиса, одного из возможных прототипов профессора Стравинского ) "Судебно-психиатрические очерки" ( глава с названием "шизофрения" ): "Литератор, п о э т, двадцать три года, летом 1924 года у себя в комнате однажды увидел < беса >, который н а з ы в а л с е б я п о 
   ф а м и л и и , вел с ним беседу, уговаривал его б е ж а т ь п о у л и ц е с топором .. Больной взял топор и побежал по Тверской, был остановлен и арестован. В камере в тюрьме ему явился < бес > .. Себя он считает Савонаролой, в нем три лица .. у него в космическом масштабе анархия, надо находить формулу - истину ( вспомним, как Иванушка пытался сформулировать свои впечатления от встречи с Воландом ), необходим новый Магомет - Христос .. Сам он пережил уже все, он уже в прошлом, он уже был рожден римским императором. Больной этот ведет себя манерно, закатывая глаза, поднося руку к голове, как бы отдавая честь .. здесь происходит расщепление. По этой характерной для описываемой болезни черте она носит название "шизофрения"" 
   В романе шизофрения, по словам Юстин Вейр, является очевидной и полезной метафорой для описания атаки на ценности человеческого "я". В романе есть напряженность между предполагаемой логикой повествования, с одной стороны, и поветствовательными "фокусами", рациональной формой и иррациональным содержанием. Так, безплодная попытка Ивана описать на бумаге его встречу с Воландом на Патриаршьих, говорит о том, что она рационально трудно объяснима. Ю.Вейр рассматривает шизофрению как "мефистофелевский парадокс", расщепление между восприятием героя и точкой зрения повествователя. В романе внимание акцентировано на судьбе отдельной личности, которая, как Иван, переживает что-то вроде Апокалипсиса. 
   По словам западных исследователей, в шестидесятые годы оппозиционные и критически относящиеся к советской власти писатели также были вынуждены "вянуть в психиатрических приютах < c диагнозом > "параноидальной шизофрении". 
   Подробнее о шизофрении как о якобы болезни Ивана будет рассказано в комментарии к тринадцатой главе. 
   
   
   
   2 ) фамилия Рюхина производна от городошной фигуры - рюхи - так же как и фамилия Пушкина - от пушки, 
   3 ) поза, в которую встает Рюхин перед памятником, напоминает о монументе бездарному рифмоплету - в отличие от "памятника" Пушкина. 
   Также в качестве возможного прототипа называется И.Уткин ( ? ) 
   
   взвейтесь и развейтесь 
   В двадцатые и тридцатые года жанр "революционно - праздничных" рассказов и стихотворений был весьма распространен, о чем пишет и сам Булгаков, которого тоже просили написать рассказ к празднику: 
   "Когда наступал какой-нибудь революционный праздник, Навзикат говорил: 
   - Надеюсь, что к послезавтрашнему празднику вы разразитесь хорошим героическим рассказом. 
   Я бледнел, и краснел, и мялся. 
   - Я не умею писать героические революционные рассказы, - говорил я Навзикату" 
   ( цит. по А.Варламов, 2009). 
   Не избежал "праздничной" темы и С.Есенин, перу которого принадлежат такие строки: 
   
   Готов идти по выбитым следам, 
   Отдам всю душу октябрям и маям, 
   Но только лиры милой не отдам. 
   
   Е.Астахин заметил, что Рюхину - тридцать два года, а Ивану Бездомному - двадцать три, то есть эти два персонажа противопоставлены друг другу. Иванушка в романе прозревает и обличает незадачливого Рюхина. Иванушка обещает не писать стихов, а Рюхин, наверное, еще будет продолжать делать это. 
   Одновременно Рюхин и Бездомный - два поэта, пишущие "дурные" ( или "чудовищные" ) стихи и в результате некоего потрясения, откровения осознающие этот факт. "Иван Бездомный в главе шестой в сцене обличения стихов Рюхина. по сути дела, выступает в роли мастера, а в главе тринадцатой уже он сам по отношению к мастеру выступает в роли Рюхина" ( М.Гаджиев ). 
   
   - Вы Берлиоза знаете? - спросил Иван многозначительно. 
   - Это... композитор? 
   Гектор Берлиоз - композитор, жил во Франции в девятнадцатом веке. Написал, в частности, "Фантастическую симфонию" (1830) и "Траурно-триумфальную симфонию" (1840), названия которых Воланд и его свита, по словам В.Ереминой, в клинику "не имеют доступа". Вся "клиника" - и врач с бородкой Федор Васильевич, и добрейший человек Прасковья Федоровна, и какие-то неназванные рядовые люди оказываются для Воланда не доступными. "Мало того, только отдаленный свист проникает в клинику Стравинского, да и то во время грозы, чтобы хоть как-нибудь это дело закамуфлировать". 
   По мнению Ольги Жук, Булгаков побывал в Москве в психиатрической больнице в то время, когда лечился от зависимости от морфия. "На это указывают его навязчивые тревожные мысли, что жена отправит его в клинику для душевнобольных. Еще в Вязьме, измученный болезнью, сопровождающейся страхами, что о ней узнают окружающие, комплексом вины и, наконец, депрессией, он просительно восклицал: "Ведь ты не отдашь меня в больницу?". 
   Страх оказаться в психиатрической лечебнице продолжался и по приезде в Киев. "Напомним, что ранней весной 1918 года Булгаков приехал в Киев в очень тяжелом состоянии - после неудачных попыток излечиться (нашедших, по-видимому, отражение в рассказе "Морфий"). Состояние это наблюдала воочию во всех деталях, по-видимому, только его жена. "Когда мы приехали - он пластом лежал... И все просил, умолял: "Ты меня в больницу не отдавай!" - Какой же он больницы боялся? - " .. психиатрической, наверное... Стал пить опий прямо из пузырька. Валерьянку пил. Когда нет морфия - глаза какие-то белые, жалкий такой. Хотела уйти куда-нибудь, да посмотрю - жалко" 
   Возможно, в картине лечебницы нашли свое воплощение впечатления М.Булгакова от посещения Коктебеля в июне - июле 1925 года. В путеводителе "Крым" тогда Булгаков подчеркнул следующее: "Крымское сирокко доводит нервных больных до исступления. Люди умственного труда чувствуют ухудшение... Неудобство комнат.. И не могут люди с больными нервами долго по ночам гулять... Как только мраком окутывается долина, идут они в свои комнатки и спят, тревожимые страшными сновидениями". 
   
   - Здорово, вредитель! 
   Этим словом с конца двадцатых годов и в течение тридцатых годов, по утверждению М.Чудаковой, "были переполнены" страницы газет и брошюр, выходивших огромными тиражами: "Шли судебные процессы над людьми, признававшимися во "вредительстве"" В то время вредительство было штампом литературы и кинопродукции, отвечающим мысли Сталина о постепенном нарастании классовой борьбы в стране. В частности, голод и неурожаи, а также аврии на шахтах объяснялись происками врагов Советской России и подосланных ими "вредителей".. 
   Также Булгаков предвосхитил трактовку образа врача и аресты врачей в начале 1950 годов, когда по сфабрикованным обвинениям во вредительстве по отношению к деятелям "партии и правительства" было арестовано несколько десятков врачей -- сотрудников Лечебно-санитарного управления Кремля. 
   "Был дан ход сделанному еще в 1948 заявлению заведующей кабинетом электрокардиографии Л. Тимашук (Тмошук) о неправильном лечении А. А. Жданова, вскоре после этого .. В 1952 об этом письме вспомнили, и Тимашук наградили орденом Ленина. Вскоре были проведены аресты врачей, причастных к лечению Щербакова и Жданова. К списку "загубленных" врачами лиц позднее был прибавлен Димитров. В тюрьме оказались профессора П. Егоров, В. Виноградов, М. Вовси, М. Певзнер, И. Лембергский, Н. Шерешевский, Б. Левин, С. Карпай, В. Василенко (большинство из них были евреи). Были арестованы также члены их семей и некоторые рядовые медработники - всего 37 человек .. "дело врачей" должно было "увязать" воедино послевоенные дела -- "вредители" якобы действовали по поручению участников "Ленинградского дела" ( "БЭКМ", 2005 ). 
   
   кулачок, маскирующийся под пролетария 
   Люди, скрывавшие прошлое, "маскировались", как говорили в Советском союзе. 
   
   Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, который он сочинил к первому числу! хе-хе-хе... "Взвейтесь!" да "развейтесь!"... 
   Жизненный прообраз Рюхина - известный комсомольский поэт А.Жаров, автор книг "Красная гармошка" и "Песня юных пионеров". 
   Кроме него, среди жизненных прототипов Рюхина называют В.Маяковского, при этом изображение Рюхина возле памятника Пушкину сопоставляется "с описанным в стихотворении "Юбилейное" разговором МАяковского с памятником Пушкину на Тверском бульваре" ( И.Белобровцева, С.Кульюс, 2007, 250 ). Якобы Маяковский тоже писал стихотворения в таком духе - "взвейтесь" да "развейтесь". 
   В работе Б.М.Гаспарова "Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита"" изложена гипотеза, согласно которой прототипом Рюхина мог быть В.Маяковский. 
   По мнению Гаспарова, тост Пилата в романе содержит намек на произведение В.Маяковского "Ленин". "Тогда Пилат наполнил свою чашу, гость поступил так же. Оба обедающие отлили немного вина из своих чаш в блюдо с мясом, и прокуратор произнес громко, поднимая чашу: 
   -- За нас, за тебя, кесарь, отец римлян, самый дорогой и лучший из людей!" 
   В поэме Маяковского: 
   
   Телеграф 
   охрип 
   от траурного гуда. 
   Слезы снега 
   с флажьих 
   покрасневших век. 
   Что он сделал, 
   кто он 
   и откуда -- 
   этот 
   самый человечный человек? 
   
   ( цит. по Л.Яновская, 1994 ) 
   Однако Э.Кузнецов доказал, и довольно убедительно, что речь здесь не идет о Маяковском. По мнению Кузнецова, прототипом Рюхина является именно комсомольский поэт Александр Жаров. В доказательство этого исследователь приводит и говорящие сами за себя строки из произведений Жарова - "Вейся, как быстрое пламя..." ("На коне", 1921), "И песней взвеивает тишину..." ("Песня девушки", 1923), "Так развейся, хмарь!" ("Лазоревые глаза", 1925), "Развейся, сонь..." ("На лыжах", 1932). 
   "И Рюхин, и Бездомный в совместном эпизоде романа не вызывают читательских симпатий. Не вызывали симпатий у Булгакова и их прототипы -- Жаров и Безыменский", - подводит итог Э.Кузнецов. 
   Исследователи находят и ироническое сопоставление Рюхина с Пушкиным в романе в следующем: 
   1 ) Рюхин назван "Сашкой - бездарностью", что подчеркивает его отличие от гениального Пушкина, 
   В пьесе "Дни Турбиных" Елена распоряжается, чтобы Мышлаевскому также приготовили ванну. 
   К этому нужно присовокупить, что Иван "попадает" в сто семнадцатую палату клиники Стравинского, так же как пушкинский Герман - в семнадцатый "номер" Обуховской больницы. 
   
   виден коридор, освещенный синими ночными лампами 
   В ранней редакции лампы в коридорах были белыми и голубыми - в полном соответствии с цветовой гаммой, обозначающей Свет в романе - "в тихих коридорах потухали белые матовые фонари и зажигали дежурные голубые слабые ночники. Умолкали в камерах бреды и шепоты, и только в дальнем коридоре буйных до раннего летнего рассвета чувствовалась жизнь и возня". 
   
   уехавшими ранее в троллейбусе милиционером и Пантелеем 
   Тогда в Москве было только пятнадцать троллейбусных маршрутов. Из них Л.Паршин выделяет единственный подходящий -- N 6: "Охотный ряд. -- Никольская больница". Никольская -- следующая после Северного порта, "а отсюда до предполагаемой клиники Стравинского километра два", то есть минут двадцать пешком. Это является подтверждением гипотезы о больнице в Химках, по мнению Л.Паршина. 
   
   худшего несчастья, чем лишение разума, нет на свете.. 
   По сути, продолжение пушкинской темы "Не дай мне Бог сойти с ума", данной в одноименном стихотворении и в поэме "Медный всадник" ( "Но бедный, бедный мой Евгений... / Увы! его смятенный ум / Против ужасных потрясений / Не устоял" ). 
   
   Не верю ни во что из того, что пишу! 
   Эти слова Рюхина, в которых содержался упрек всей современной Булгакову советской литературе, были изъяты цензурой из журнальной публикации. Любопытно, что К.Атарова приводит такое свидетельство Ю.Анненкова, друга Маяковского, подтверждающие это неверие одного из видных современников Булгакова. Аннеков рассказывает о своей встрече с Маяковским в Ницце в 1929 году. Маяковский спросил у своего друга, когда тот вернется в Москву: "Я ответил, что я об этом больше не думаю, так как хочу остаться художником. Маяковский хлопнул меня по плечу и, сразу помрачнев, произнес страшным голосом: 
   - А я - возвращаюсь .. так как я уже перестал быть поэтом. 
   
   обретают своеобразную символичность в связи с сюжетом романа и образом Миши Берлиоза. 
   По своей тематике рома "Мастер и Маргарита" близок "Фантастической симфони" Г.Берлиоза, написанной в 1930 году. В "Фантастической симфонии" так же переплетены темы любви и страсти (1 часть), звучит тема бала (2 часть), на котором встречаются влюбленные. Кроме того, присутствует шабаш ведьм (4 и 5 часть ). 
   Гектор Берлиоз так говорил о замысле своего произведения: "Молодой музыкант с болезненной чувствительностью и горячим воображением отравляется опиумом в припадке любовного отчаянья. Сама же любимая женщина становится для него мелодией и как бы навязчивой идеей, которую он находит и слышит повсюду". В романе Булгакова - те же мотивы болезни и отчаяния, соединенного с "горячим воображением" мастера, та же увлеченность Маргаритой. 
   Среди повлиявших на творчество Берлиоза произведений "Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия" выделяет оперы К. В. Глюка, симфонии Л. ван Бетховена и "Фауст" Гете. 
   Берлиоз дружил с Листом и Вагнером. В 1847 и 1867-68 годах "Берлиоз совершил две длительные поездки в Россию, во время которых дирижировал своими произведениями в Москве и Петербурге и встречался со многими русскими музыкантами. Выступления Берлиоза произвели огромное впечатление на русскую публику" ( Л. О. Акопян, 2005 ). Любопытно, что при доработке последней редакции Булгаков пытался именовать своего персонажа Чайковским. 
   В этом эпизоде Берлиоз представлен как "мнимый иностранец". Такого же "мнимого иностранца" можно увидеть в покупающем рыбу в Торгсине, причем внешне он похож на Берлиоза -- "не композитора". Председатель МАССОЛИТа одет "в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, свою приличную шляпу пирожком нес в руке, и на хорошо выбритом лице его помещались сверхъестественных размеров очки в черной роговой оправе". В портрете торгсиновского "иностранца": "низенький, совершенно квадратный человек, бритый до синевы, в новенькой шляпе, не измятой и без подтеков на ленте, в сиреневом пальто и лайковых перчатках". 
   
   нет! композитор - это однофамилец Миши Берлиоза 
   В этой фразе обнаруживается след гоголевского гротеска. В "Невском проспекте" читаем: "Перед ним сидел Шиллер, - не тот Шиллер, который написал "Вильгельма Телля" .. но известный Шиллер, жестяных дел мастер в Мещанской улице. Возле Шиллера стоял Гофман, - не писатель Гофман, но довольно хороший сапожник с Офицерской улицы" ( цит. по И.Белобровцева, С.Кульюс, 2007, 254 ). 
   
   Тут вдруг часы ударили два раза. 
   - Эге-ге! - воскликнул Иван и поднялся с дивана.- Два часа, а я с вами время теряю! 
   В ранней редакции романа часы показывали одиннадцать часов, когда Иван поднимался и звонил по телефону. 
   
   сейчас же, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами для 
   поимки иностранного консультанта 
   В черновике Иванушка планировал обратиться за помощью в Кремль. У Грибоедова он говорит писателям следующее - "Граждане, вот чего, я сейчас кинусь дальше ловить, а вы спосылайте кого-нибудь в Кремль.. скажите, чтобы тотчас сажали бы стрельцов на мотоциклетки с секирами, с пулеметами в разных направлениях инженера ловить!" В больнице - "Дайте Кремль, - сказал вдруг Иван в трубку, в комнате воцарилось молчание. - Кремль? Передайте в Совнарком, чтобы послали сейчас же отряд на мотоциклетках в психиатрическую лечебницу. Говорит Бездомный... Инженера ловить, который Москву погубит..." 
   Иван здесь правильно оценил угрозу, исходящую от "инженера". Так же, как Ершалаим, в котором побывал Воланд, судя по написанному в романе, Москву в финале накроет тьма. 
   К своему "пророчеству" Иван позже, в третьей редакции, добавляет следующее: 
   " -- И увижу ее в огне пожаров, в дыму увижу безумных, бегущих по Бульварному кольцу...", что тоже признать следует верным, ибо в финале упоминается ряд пожаров, причиной которых стали явления в разных местах Москвы представителей шайки Воланда. 
   Но предсказания Ивана здесь не принимают всерьез. Его называют одержимым "яростной манией" ( в ранних редакциях романа ). 
   Такая картина непонимания напоминает нам эпизод с лже-сумасшедшим бухгалтером Берлагой в романе Ильфа и Петрова "Золотой теленок", где персонаж просил вернуть ему любимых слонов. 
   
   Говорит поэт Бездомный из сумасшедшего дома 
   В пьесе "Блаженство" в милицию звонит взволнованный необычными происшествиями, развернувшимися перед его глазами, Бунша. Но его принимают за пьяного, так же как Иванушку - за сумасшедшего. Его эмоциональная беседа с представителем закона приводится ниже: 
   "Бунша. Дежурного по городу! Секретарь домкома десятого жакта в Банном переулке. У нас физик Рейн без разрешения сделал машину, из которой появился царь. Не я, не я, а физик Рейн. Банный переулок! Да трезвый я, трезвый!" ( М.Булгаков. 1991, 243 ) 
   По словам Е.Южаниновой, монологи безумцев звучат в "закатном романе", - их произносят поэт Бездомный и сам мастер, Никанор Иванович и Бенгальский, Римский и Варенуха. И даже такой персонаж второго плана, как женолюбивый "боров" Николай Иванович, списанный с Николая Ивановича Бухарина. "В романе Булгакова боров бормочет об упущенном счастье "с пустыми, незрячими глазами". Вообще, всему сюжету романа свойственно "двигательное и речевое возбуждение", которое профессор Стравинский называет первым признаком психического заболевания. 
   
   - Так вот вы какие стеклышки у себя завели!.. Пусти! Пусти, говорю! 
   В черновике "коварная сеть за шторой спружинила", отчего Иван вновь попал в руки санитаров и произнес следующее - "..вот какие шторочки завели в домиках". 
   Возможно, поступок Ивана Бездомного восходит к поступку признанного "временно психически расстроенным" Мандельшта-ма, который выбросился из окна больницы в Чердыни. 
   В традиционных представлениях окно и зеркало - это порты в потусторонний мир. В них можно увидеть отражение действий, происходящих в ином пространстве. В связи с этим символично то, что Бездомный пытается сбежать из психиатрической лечебницы не через дверь ( как это принято в "нормальном" мире ), но через окно. 
   
   - Ванна, сто семнадцатую отдельную и пост к нему, -- распорядился врач, надевая очки. 
   В прозе Булгакова ванна ассоциируется с омовением, очищением, радостью. В повести "Белая гвардия" "Мышлаевский, оголив себя до пояса в заветной комнате Анюты за кухней, где за занавеской стояла колонка и ванна, выпустил себе на шею и спину и голову струю ледяной воды и, с воплем ужаса и восторга вскрикивая Эх! Так его! Здорово! залил все кругом на два аршина" ( "Белая гвардия", 2010, 45 ) 
   
   час... Татьяна Николаевна (тогда жена М.А.Булгакова) говорит: "Диспут о Пушкине я помню. Была там. Это в открытом летнем театре происходило. Народу очень много собралось, в основном -- молодежь, молодые поэты были. Что там делалось! Как они были против, Боже мой! Я в зале сидела, где-то впереди, а рядом Булгаков и Беме, юрист, такой немолодой уже. Как там Пушкина ругали! Потом Булгаков пошел выступать и прямо с пеной у рта защищал его. И Беме тоже. А портрет Пушкина хотели уничтожить, но мы не дали. Но многие были и за Булгакова" ( В.Жданова, 2003, 15 - 17 ). 
   Константин Юст тоже откликнулся на описываемое событие, с пафосом провозгласив: 
   
   На "Вечер Творчества!" ... На грозный диспут Цеха!.. 
   Долой разжавленные перья стариков!.. 
   В костер всех классиков!.. Презренья лишь и смеха 
   мы удостоим их, служителей оков!.. 
   
   Известно, что Булгаков в ходе доклада назвал Пушкина "революционером духа". Д.А.Гиреев в повести "Михаил Булгаков на берегах Терека", стараясь домыслить речь Булгакова, предлагает продолжение ее: 
   "Великие поэты и писатели потому и становятся безсмертными, что в их произведениях заложен мир идей, обновляющих духовную жизнь народа. Таким революционером духа русского народа был Пушкин" ( цит. по В.Жданова, 2003, 19 ). 
   Через полтора месяца после диспута во владикавказском журнале "Творчество"было пересказано выступление Булгакова: "С большим "фонтаном" красноречия и с большим пафосом говорил литератор Булгаков. Отметим его тезисы... дословно: бунт декабристов был под знаком Пушкина и Пушкин ненавидел тиранию (смотри письма к Жуковскому: "Я презираю свое отечество, но не люблю, когда говорят об этом иностранцы"), Пушкин теоретик революции, но не практик-- он не мог быть на баррикадах. Над революционным творчеством Пушкина закрыта завеса: в этом глубокая тайна его творчества.. творчество Пушкина божественно, лучезарно; Пушкин.. евангелист.. на всем творчестве Пушкина лежит печать глубокой человечности, гуманности, отвращение к убийству, к насилию". 
   В стихотворении А.С.Пушкина, которое вспоминает Рюхин: 
   "Буря мглою небо кроет, / Вихри снежные крутя; / То, как зверь, она завоет, / То заплачет, как дитя / .. Что же ты, моя старушка, 
   / Приумолкла у окна? / Выпьем, добрая подружка / Бедной юности моей, / Выпьем с горя; где же кружка? / Сердцу будет веселей". 
   Затем произошла поистине драматическая сцена: Маяковский разрыдался и прошептал, едва слышно: 
   - Теперь я .. чиновник" 
   ( Ю.Анненков, Дневник моих встреч, 1991, цит. по Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 271). 
   По словам Г.Лесскиса, так же не верят ни во что из того, что пишут, массолитовцы Егор Агапенов, Измаил Александрович Бондаревский и Павианов ( павиан - амадрил, анубис, бабуин, гвинейский павиан, медвежий павиан, мандрил и дрил - крупная узконосая обезьяна ) ( писания их критик называет "бездуховными" ). 
   
   Что-нибудь особенное есть в этих словах: "Буря мглою..."? Не 
   понимаю!.. Повезло, повезло! - вдруг ядовито заключил Рюхин и почувствовал, что грузовик под ним шевельнулся, - стрелял, стрелял в него этот белогвардеец и раздробил бедро и обеспечил бессмертие..." 
   Говоря это, Рюхин обращается к памятнику Пушкину, помещавшемуся тогда на Тверском бульваре. Рюхин говорит, стоя на грузовике. Как раз на уровне глаз Рюхина, на менее полугода назад - так полагает А.Зеркалов - врезанной доске (в январе 1937 го ) помещались знаменитые строки: 
   
   И долго буду тем любезен я народу, 
   Что чувства добрые я лирой пробуждал, 
   Что в мой жестокий век восславил я свободу 
   И милость к падшим призывал . 
   
   Доска укреплена, как замечает А.Зеркалов, на левой стороне постамента, т. е. ее видно справа, со стороны "въезда на Тверской бульвар". "Вот что сделал Пушкин, - пишет А.Зеркалов, - и чего не нашел в Москве Воланд, - восславления свободы и милосердия -- видит Бог, как это было нужно в 1937 году". ( А.Зеркалов, 2004 ). 
   Сбор средств на возведение памятника Пушкину начался в 1860 году. Публиковались списки жертвователей, среди них были как известные в России писатели, актеры, так и купцы, крестьяне, чиновники. В 1880 году собранная сумма вместе с накопившимися процентами составила 106 575 рублей. На создание скульптором Александром Михайловичем Опекушиным гипсовой модели в натуральную величину - 4,4 метра ( общая высота памятника - 11 метров ), отливку ее в бронзе на бронзоволитейном заводе в Петербурге ушло пять лет. Сначала памятник предполагалось поставить в Царском селе, но затем выбрали Москву, родину поэта. 
   По словам Яблокова, "чугунный человек" в "Мастере и Маргарите" (памятник Пушкину) по-своему варьирует созданный в романе "Белая гвардия" образ "чугунного черного Владимира". 
   По мнению других исследователей, мотив зависти к Пушкину встречается и в других произведениях М.Булгакова. В пьесе "Александр Пушкин" чувство зависти к герою испытывает Нестор Кукольник, автор верноподданической драмы "Рука всевышнего Отечество спасла". 
   По мнению Э.Безносова, в строке "Стрелял, стрелял в него этот белогвардеец .." содержится намек на стихотворение В.Маяковского "Юбилейное", в котором поэт говорит с Пушкиным. В стихотворении "Юбилейное": "Битвы революций посерьезнее Полтавы, / и любовь пограндиознее онегинской любви". 
   "Сашка-бездарность", исправно сочинявший "сезонные" стихи, пушкинских бурь также не понимал, и "монолог" его под опекушинским монументом сочинялся Булгаковым не только как гротескный эпизод, а и как упрек "пристроившимся к литературе" (выражение самого писателя) людям и критикам вульгарно-социологического толка" ( И.Бэлза, 1981 
   Так как настоящее исследование касается изучения связи романа Булгакова с произведениями русской литературы и образами русских поэтов и писателей, нельзя не сказать несколько слов о том, как Булгаков воспринимал А.С.Пушкина и его творчество. 
   По словам Варвары Ждановой, советское литературоведение рассматривало тему "Пушкин и Булгаков" с начала 70-х гг., причем она была затронута уже в первых статьях о творчестве М.А.Булгакова (О.Н.Михайлова, П.В.Палиевского). Рассматривались и отдельные аспекты темы (работы И.Ф.Бэлзы, Б.М.Гаспарова, И.П.Золотусского, Е.А.Яблокова, С.В.Владимирова, И.В.Григорай, В.С.Дмитриевой, В.И.Сахарова). 
   Булгаков защищал наследие Пушкина в ходе владикавказского диспута, в котором ему оппонировал местный цех поэтов. Руководителем цеха был главный редактор газеты "Коммунист", Георгий Александрович Астахов. 
   "Яркой фигурой цеха", как пишет В.Жданова, был молодой осетинский поэт Константин Гатуев. Гатуев вместе с Булгаковым и Слезкиным работал в подотделе искусств. 
   Входила в объединение и Людмила (Милочка) Беридзе (прототип главной героини "Столовой горы" Слезкина ). Константин Юст так написал о работе в цехе в послании к Г.Астахову - 
   
   ...Но -- мы что делали?.. Под маркой Теркавроста, 
   творили в "Творчестве", потом зажгли "Костер"... 
   Ах, сгинул "Коммунист" так скоро и так просто, 
   хоть был (о, Гатуев!) насмешлив и остер. 
   Громил Булгакова наш Цех со всею силой, 
   кипел котлом лихой радист Щуклин, 
   и динамически-неистовой Людмилой 
   вбивался в сердце (прямо в сердце!,.) клин. 
   
   В этом стихотворении "Творчество" и "Костер" - периодические издания цеха, Теркавроста - Территориальное Кавказское Российское телеграфное агентство. "Коммунист" - название газеты. 
   Варвара Жданова реконструирует события диспута, посвященного Пушкину, по отчетам газеты "Коммунист": 
   "К 9 часам зал был переполнен. Булгаков и Беме заняли места в первом ряду. Привязанный веревкой к старому креслу, на сцене стоял портрет Пушкина. 
   Председательствующий открыл вечер и сообщил, что на скамье подсудимых находится помещик и камер-юнкер царской России. 
   Поднялся шум. Оппоненты возмущались. Булгаков потребовал прекратить кощунство. Кресло с портретом унесли. Организаторам пришлось обратиться к традиционной форме диспута. Астахов начал выступление, А.С.Пушкин в его докладе предстал типичным представителем своего класса, пустым светским франтом .. проблемы которые поднимал Пушкин в своих стихах, давно не интересны пролетарскому читателю. Указывалось на разобщенность Пушкина и революционного народа в 1825 г. (во время движения декабристов). 
   Возможно, для газетного отчета Астахов приукрасил последнюю, ударную фразу доклада- ".. и мы со спокойным сердцем бросаем в революционный огонь его полное собрание сочинений, уповая на то, что если там есть крупинки золота, то они не сгорят в общем костре с хламом, а останутся". 
   В "Записках на манжетах" читаем: "".Освежив стаканом воды пересохшее горло, он предложил в заключение Пушкина выкинуть в печку" Последняя фраза доклада Астахова отозвалась в эпизоде "Белой гвардии", где пророчится гибель дома Турбиных: "Капитанскую дочку" сожгут в печи". 
   Зал шумел. Беме потребовал заслушать вопросы к докладчику и с профессиональным мастерством обезоружил Астахова. Беме упомянул, что декабристы были выходцами из дворян, а значит, о восстании революционного народа говорить не стоит. Пушкин сам находился в ссылке во время восстания, следовательно, не мог принять в нем участия... А главное, Беме ссылался на статью В.И.Ленина "Памяти Герцена", и Астахов был сражен авторитетом вождя. Участники и зрители находились в лихорадочном возбуждении, но был уже поздний 
   - в третьей редакции Коровьев путешествует на автобусе N5 - "регент с великою ловкостью на ходу ввинтился в автобус N 5, летящий к Арбатской площади, и ускользнул, никем не снятый и не оштрафованный" ( М.Булгаков, 2006, 397 ). 
   - с Воландом связано упоминание сумм в пятьсот и пять тысяч рублей, 
   - мастер знает пять языков, 
   - бал происходит, когда квартиру 50 раздвигают до пределов "пятого измерения", 
   - пятисвечия, которые горят над храмом, увиденные Иудой, "аналогичны" пятиконечным звездам над Кремлем. 
   Обычное умножение этих двух "константных" единиц романа дает сумму - десять: 
   - именно в десять часов назначено несостоявшееся заседание Массолита, 
   - с десяти часов Воланд дожидается Степу Лиходеева, 
   - кот пытается расплатиться с кондукторшей гривеником, 
   - в варьете падают сверху фальшивые червонцы, 
   - в золотых десятках хранит свои сбережения буфетчик, 
   - в десять часов Азазелло звонит Маргарите и просит ее "вылетать", 
   - прообраз дома 302 - бис - дом 10 на Садовой. 
   И также два в пятой степени "дает" тридцать два: 
   - краткий номер дома 302 - бис, 
   - количество глав в романе. 
   В восточной мифологии "два" и "пять" символизировали основы мира, сущностные начала ( напр., инь и ян ). К символике "пяти" Булгаков обращался еще в романе "Белая гвардия". 
   
   в большом шестиэтажном доме, покоем расположенном на садовой улице. 
   Прообразом дома 302-бис большинство исследователей называет дом на Садовой, 10, в котором одно время жил Булгаков. Большой дом на Садовой, 10 был построен в 1903 году фабрикантом Ильей Пигитом, который планировал сделать здесь табачную фабрику. Но рядом находилась церковь, и открыть табачную фабрику не удалось. Зато здесь расположились художественные мастерские. В 1910 году здесь обосновался Петр Петрович Кончаловский. К Кончаловским потянулись со всех сторон люди искусства:Шаляпин, пианисты Боровский, Игумнов, Орлов, скульптор Коненков, В.Суриков. В студии Кончаловского бывали Сергей Прокофьев, Алексей Толстой, Мейерхольд, даже труппа японского театра "Кабуки" в полном составе. 
   Этажом ниже, в квартире 21, жила оперная артистка Львова, в квартире которой постоянно бывали имажинисты: Анатолий Мариенгоф, Александр Кусиков, Сергей Есенин. У нее хранились стопки поэтических томиков, отпечатанные издательством имажинистов. Есенин бывал не только у Львовой, Эти строки из стихотворения Пушкина "Зимний вечер", по свидетельству К.Атаровой, лейтмотивом проходит через роман "Белая гвардия" и упоминается даже в "Записках покойника". На страницах романа можно встретить упоминания и других произведений Пушкина или цитат из них ( "Скупой рыцарь", "Евгений Онегин", "Пиковая дама" ). 
   
   
   Глава 7. Нехорошая квартира 
   
   Если бы в следующее утро Степе Лиходееву сказали бы 
   Степа Лиходеев - директор театра варьете, назначен на эту должность не по деловым качествам, а по партийной принадлежности или пролетарскому происхождению. Степа - "красный директор" ( определение Г.Лесскиса ), типичная фигура первых десятилетий советской власти. О его деловых качествах выразительно говорят Азазелло ( "Я вообще не понимаю, как он попал в директора, он такой же директор как я архиерей" ) и Коровьев ( "Они, они!.. вообще в последнее время жутко свинячат" ). По словам Г.Лесскиса, работа при таком директоре ложилась на плечи одного из заместителей ( в данном случае - на плечи Григория Римского ). 
   "Перед нами - броско нарисованный тип выдвиженца 30-х годов, который дела не знает, но использует свой пост в личных целях и ведет себя как сановник, у которого нет ничего святого на свете" ( В.Новиков ). Лиходеев, видимо, имеет некоторое отношение не только к театру, но и к писателям, - известно, что он сдал статью в журнал Берлиозу. У Степы фамилия - "говорящая", он - "лиходей" - лихой, недоброжелательный человек. 
   В редакции 1929 г. Степа именовался Гарасей Педулаевым ( позже - Бомбеевым ) и, как указывает Б.Соколов, имел своим прототипом владикавказского знакомого Булгакова Туаджина Пейзулаева, соавтора по пьесе "Сыновья муллы.", история работы над которой изложена в "Записках на манжетах". 
   Своеобразным предшественником Степана Богдановича Лиходеева в романе "Мастер и Маргарита" стал герой фельетона М.Булгакова "Чаша жизни" советский начальник Пал Васильич. У Пала Васильича "лицо красное, и портвейном от него пахнем причем рассказчик замечает: "Портвейн московский, знаете? Человек от него не пьянеет, а так -- лишается всякого понятия". 
   Лиходеев предстает перед Воландом с опухшей физиономией, и причину несчастий его Воланд, так же, как рассказчик "Чиши жизни", связывает с портвейном: "Я чувствую, что после водки вы пили портвейн! Помилуйте, да разве это можно делать?" Пал Васильич на Страстной площади "какую-то даму обнял и троекратно поцеловал: в правую щеку, в левую и опять в правую. Помню, хохотали мы, а дама так и осталась в оцепенении". Подобно ему, Степан Богданович припоминает, что "кажется, вчера и неизвестно где он стоял с салфеткой в руке и пытался поцеловать какую-то даму, причем обещал ей, что на другой день, и ровно в полдень, придет к ней в гости. Дама от этого отказалась, говоря: "Нет, нет, меня не будет дома!" -- а Степа упорно настаивал на своем: "А я вот возьму и приду!"". Пал Васильич подчеркивает, что он "ответственный работник". Лиходеев в ранних редакциях романа прямо именовался "красным директором". 
   П.Глоба определил в своей книге "Оккультный Булгаков" знак зодиака Степы - он "явный Водолей". "Непредсказуемость и изобретательность, склонность к экстравагантным выходкам - типичные признаки этого знака. Благополучное партнерство по совместному жилью со "львом" Берлиозом также подтверждает принадлежность директора варьете к Водолею". 
   
   между глазными яблоками и закрытыми веками проплывали коричневые пятна с огненно-зеленым ободком 
   В ранней редакции: ".. ему казалось, что в голове у него звенели колокола, даже перед закрытыми глазами проплывали какие-то коричневые пятна, и при этом слегка тошнило, причем ему казалось, что тошнит его от звуков маленького патефона". Нельзя не признать, что итоговая редакция удачнее. 
   
   Надо сказать, что квартира эта - N 50 - давно уже пользовалась если 
   не плохой, то, во всяком случае, странной репутацией 
   Эта квартира находится в шестом подъезде шестиэтажного дома, из чего исследователи сделали вывод о магическом значении "шести" в романе. 
   По словам исследователей, представляет собой "фантасма-горическое пространство", способное разбухать до необыкно-венных размеров, а также принимать в качестве гостей различных персонажей разных исторических эпох. О квартире 50 как об особом пространстве писала Л.Яновская: она 
   "с громадным камином, цветными витражами больших окон в гостиной, полутемной передней и соблазнительными зеркалами, из которых выходят Коровьев, Бегемот и Азазелло" ( Л.Яновская, 2004 ) 
   В свете теории хронотопа рассматривал описание квартиры Б.Брикер, по мнению которого, она принимает хронотопическую характеристику характерного для фантастической литературы замкнутого пространства. 
   С квартирой 50, по мнению исследователей, связаны два хронотопа: начальный ( "являющийся основой, на которой строится сюжетно-событийная канва произведений" - Н.Березина ) и ирреальный, фантастический (участвующий в переформировании пространства). 
   Замечено, что описание "нехорошей квартиры" из московских глав "Мастера и Маргариты" впервые опробовано в "Трактате о жилище" и "Трех видах свинства". 
   По мнению Баркова, речь идет о квартире N 20 в доме 4 на углу Воздвиженки и Моховой. "В этой квартире на третьем этаже (!) они ( Горький и Андрееева ) прожили ровно три месяца -- в самый кульминационный период подготовки Декабрьского вооруженного восстания 1905 года" ( А.Барков, 1994 ). Напомним, что М.Горького и Андрееву исследователь считал прототипами героев Булгакова - Мастера и Маргариты. 
   Именно в квартире 50 поселяются "темные" персонажи - "гости столицы". Перед ними даже Степа Лиходеев безсилен. "Но если в квартире завелась нечисть, не надо делать евроремонт", - написал поэтому дьякон Михаил Першин. 
   Нужно сказать, что удивительная символика "двух" и "пяти" в булгаковском романе, кажется, еще не полностью осознана исследователями. 
   Первый ряд включает в себя символику "двух": 
   - два временных плана: современность и первый век, 
   - два пространства: Москва и Ершалаим, 
   - два главных героя - Мастер и Маргарита, 
   - два крыла дворца Ирода Великого, 
   - тождественные им две рощи над Москвой, 
   - две группы персонажей - относящиеся к Свету и "темные". 
   - перекресток двух дорог - южной, ведущей в Вифлеем, и северо-западной - в Яффу, имеющий тоже символическое значение, 
   Второй - символику "пяти": 
   - сумма цифр номера квартиры и дома - 50 и 302 - бис - пять, 
   - квартира расположена на пятом этаже дома, 
   - "темных" и обладающих сверъестественными способностями гостей столицы - пятеро ( Воланд, Азазелло, Коровьев-Фагот, Бегемот, Гелла ), 
   - Понтий Пилат - пятый прокуратор Иудеи, 
   - большая часть действия происходит в пятницу, 
   - член правления, застигнутый в доме 302 - бис, носит фамилию Пятнажко, 
   классической литературе два противоположных идеала личной и общественной жизни, которые нашли свое воплощение в двух типах жилища; "коттедже" и доме-ковчеге. 
   Причем первый чаще всего - петербургская квартира, усадьба или дача, где "человек предоставлен самому себе, ни от кого не зависит и ни за кого не отвечает; удобство и изысканность жилища являются залогом внутреннего гармонического развития личности". Второй тип жилища - это "дом, где, как в Ноевом ковчеге, живут общей, роевой жизнью родители, дети, слуги, нянюшки, родня". 
   "Дом-ковчег призван спасать своих жителей от всяческих невзгод. Его образ актуализируется в культуре в эпохи дестабилизации, глобальных перемен в человеческом бытии", - пишет Н.Пояркова ( Н.Пояркова, 2005 ). 
   В новой России, заменив дом коммуной, советские люди разрушили уникальное, животворящее пространство. "Не случайно в пореволюционной литературе очень немного образов дома и семьи, доминирует мотив бездомья. Традиционное толкование дома и семейной темы сохраняется только в литературе русского зарубежья, в творчестве таких писателей, как И.С. Шмелев и Б.К. Зайцев, но и у них образ дома существует в ретроспективном плане, не находя своего воплощения в современной действительности" ( Н.Пояркова, 2005 ). 
   
   Анна Францевна де Фужере 
   Французская фамилия и профессия владелицы "нехорошей квартиры" Анна Франциевны де Фужере, по словам К.Атаровой, приводят на память знаменитого ювелира Петра Карла Фаберже. 
   
   Второй жилец исчез, помнится, в понедельник 
   Безымянный жилец исчезает в выходной день. Это примета двадцатых - тридцатых годов: с началом первой пятилетки ( с 1929 года ) городская жизнь была переведена сперва на пятидневную, а затем - на шестидневную неделю, в результате чего "не стало общих выходных дней". И только в 1939 году была восстановлена прежняя семидневная неделя. 
   
   супруга Степы якобы обнаружилась на Божедомке 
   Божедомка - ныне улица Достоевского. Название нового места жительства супруги Степы иронично, ибо этимология слова "Божедомка" "восходит", по выражению исследователей, к понятию "богадельня". 
   но и в студии Якулова, в квартире 38. Здесь он встретился с А.Дункан. Отсюда отправился на Ленинградский вокзал, в свое последнее "путешествие". 
   Подробно пишет о доме 10 на Большой Садовой Надежда Шапиро - 
   "Дом построен в 1903 году по заказу табачного фабриканта И.Д. Пигита архитекторами Юдицким и Милковым в стиле позднего московского модерна. Во внутренних помещениях двора были мастерские художников, в том числе Якулова, Рябушкина, Кончаловского (в мастерскои Кончаловского проходили заседания живописцев группы "Бубновый валет"). Здесь бывали Суриков, Шаляпин, Конёнков; в квартире 38 Сергей Есенин познакомился с Айседорой Дункан. После Октябрьской революции здание стало одним из первых в Москве рабочих домов-коммун. 
   "Нехорошая квартира".. помещается в шестом подъезде на верхнем этаже. Этажом ниже -- квартира 48, где жила Аннушка-чума; можно увидеть и лестничное окно, в которое вылетали посетители Воланда, и подобие дворницкой каморки на первом этаже под лестницей, где отсиживался дядя Берлиоза Поплавский, и пожарную лестницу, с которой обстреливали улетающего кота Бегемота. Никанор Босой, преддомкома товарищества, жил в квартире 35". 
   Почти напротив - здания по Большой Садовой, 1 -- аптека, куда бросился буфетчик Соков после визита к Воланду и Большой Садовой, 3 -- особнячок профессора Кузьмина, "специалиста по болезням печени". 
   После революции постановлением районного Совета из дома выселены "классово чуждые элементы". "Взамен исчезнувших жильцов появились новые -- рабочие расположенной по соседству типографии" ( Воспоминания, 1988, 172 ). 
   В 1921 году, когда сюда приехал жить Булгаков, в доме располагалась рабочая комунна. Так что Булгакова окружали пролетарии. 
   Соседка писателя, проживавшая в квартире 48, Анна Горячева впоследствии станет известна как Аннушка. В квартире 34 Булгаков прожил несколько месяцев, в квартире 50 - три года. В квартире 52 после развода жила супруга Булгакова - Татьяна Лаппа. 
   Именно этот, десятый дом, описан в письме к сестре Наде от 23 октября 1921 года - 
   
   
   На Большой Садовой 
   Стоит дом здоровый. 
   Живет в доме наш брат 
   Организованный пролетариат. 
   И я затерялся между пролетариатом 
   Как какой-нибудь, извините за выражение, атом. 
   Жаль, некоторых удобств нет, 
   Например -- испорчен в...р-кл...т. 
   С умывальником тоже беда: 
   Днем он сухой, а ночью из него на пол течет вода. 
   Питаемся понемножку: 
   Сахарин и картошка. 
   Свет электрический -- странной марки: 
   То потухнет, а то опять ни с того 
   ни с сего разгорится ярко. 
   Теперь, впрочем, уже несколько дней горит подряд, 
   И пролетариат очень рад. 
   За левой стеной женский голос 
   выводит: ..."бедная чайка...", 
   А за правой играют на балалайке. 
   
   "...в то время устроиться жить в Москве было совсем непросто. Но нам крупно повезло, - рассказывала Т. Н. Лаппа, - Андрей Земский, муж Надежды, сестры Михаила, уезжал на время в Киев и оставил нам свою комнату в доме N 10 на Большой Садовой. Жилось в этой квартире нам очень тяжело. Помню, что там не было покоя ни днем ни ночью. Многочисленные соседи варили самогон.. и часто дрались между собой" ( цит. по А.Варламов, 2009 ). 
   "Кого только в нашей квартире не было! - признавалась она М. О. Чудаковой. - По той стороне, где окна выходят во двор, жили так: хлебопек, мы, дальше Дуся - проститутка; к нам нередко стучали ночью: "Дуся, открой!" Я говорила: "Рядом!" Дальше жил начальник милиции с женой, довольно веселой дамочкой..." 
   Вот отзыв Булгакова об этом месте жительства из его дневника - "Среди моей хандры и тоски по прошлому, иногда, как сейчас, в этой нелепой обстановке временной тесноты, в гнусной комнате гнусного дома, у меня бывают взрывы уверенности и силы. И сейчас я слышу в себе, как взмывает моя мысль, и верю.." ( А.Белкина, 1997). 
   "О переезде из пятидесятой в тридцать четвертую квартиру вспоминает первая жена Булгакова. Жилец пятикомнатной квартиры N34 некто Артур Манасевич решил самоуплотниться ( боялся подселения какого-нибудь пролетарского хамья ). "Приходит Артур Борисович к нам и говорит, что в его квартире есть комната хорошая, что у них тихо, телефон есть .. В общем, стал уговаривать. Ну, в пятидесятой квартире невозможно было жить, ему же писать надо, и мы согласились переехать в тридцать четвертую. У них там пять комнат было. В столовой Артур Борисович жил. В гостиной - его жена; еще в одной комнате женщина жила с сыном Вовкой, Кибель Александра Николаевна; прислуга жила при кухне, вместо ванны ей кровать поставили. А мы стали жить в последней комнате налево" ( Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 292 ). 
   В наше время в доме 10 находятся мемориальная квартира Булгакова, которую возглавляет Мариэтта Чудакова, и "Культурный центр "Булгаковский дом", который размещается в соседнем подъезде, на первом этаже, в квартире 52. 
   В творчестве Булгакова имеются и другие произведения, в которых угадываются очертания дома на Садовой. Если прототип Зойки Пельц -- жена Якулова, Наталья Юльевна Шиф, то "Зойкина квартира" - не иначе как студия Якулова, располагавшаяся в этом доме. В пьесе "Багровый остров" встречаются, по свидетельству В.Левшина, слегка "переделанные" имена соседей Булгакова по дому на Садовой. Героя пьесы, писателя, печатающегося под псевдонимом Жюль Верн, Булгаков назвал Василием Артуровичем Дымогацким - в имени героя В.Левшин видит намек на себя. В имени Артура Артуровича в "Беге" - намек на своего отца. 
   В написанном Булгаковым в 1925 году рассказе "N 13. Дом Эльпит-рабкоммуна" дом на Садовой становится местом действия - "мышасто-серая пятиэтажная громада", которая каждый вечер "загоралась сто семидесятью окнами на асфальтированный двор...". В рассказе прообразом управляющего Бориса Самойловича Христи является Сакизчи, управляющий домом при Пигите. Нилушкин Егор -- представитель домовой общественности - имел своим прототипом известного всему дому почти однофамильца Никитушкина, грозные окрики которого тоже не воспринимались всерьез. Пыляева Аннушка же появилась благодаря Аннушке из квартиры 34. 
   
   Этот описанный в романе уникальный дом 302 - бис, как и его предшественник - дом по Садовой, 10 - не подходит ни к одному из определений В.Г.Щукина, рассматривавшего в русской 
   необыкновенного иностранца, на ноге были сросшиеся пальцы" - свидетельствует один из современников . В поздних редакциях этой приметной детали уже нет. В.Лакшин вспоминает следующее: 
   "-- А помнишь, раньше у тебя было... -- начал я. 
   -- Ни к чему деталь, -- сердито перебил он. -- Не хочу давать повода любителям разыскивать прототипы.. У Воланда никаких прототипов нет" ( Воспоминания, 1988, 448 ). 
   Во второй редакции романа Воланд предстает уже этаким "воином тьмы": 
   " ..в тяжелых сапогах, с тяжелыми стальными звездными шпорами. Никаких украшений не было на Воланде, а вооружение его составлял только тяжелый меч на бедре. На плече у Воланда сидел мрачный боевой черный ворон, подозрительным глазом созерцал луну". 
   Здесь вспоминается фигура Крысобоя и сражение, в котором он принимал участие. 
   В третьей редакции величественность образа Воланда подчеркивало обращение Маргариты, которая называла его "государем". 
   По мнению М.Гаспарова, большинство московских персонажей романа М.Булгакова имеют свои прототипические соответствия. Следовательно, должен иметь такое соответствие и Воланд. И Гаспаров рассматривает зарубежных писателей, приезжавших в Москву в тридцатые годы, как возможные прототипы Воланда. В книге Александра Эткинда "Толкование путешествий" прообразом Воланда считается американский посол Вильям С.Буллит и одновременно Владимир Маяковский, на собрании сочинений которого стояла анаграмма, начинающаяся с перевенутого "вэ". 
   По мнению некоторых исследователей, Воланд - продолжение разработки образов Ф.Достоевского - Раскольникова и Ивана Карамазова. По мнению других, между Калиостро из "Разговора в Трианоне" и Воландом есть портретное сходство. Калиостро "был сыном юга, /По виду странный человек: /Высокий стан, как шпага гибкой, /Уста с холодною улыбкой, /Взор меткий из-под быстрых век". Воланд - "росту был... просто высокого",неоднократно устремлял на Берлиоза пронзительный зеленый глаз и смеялся над ним. 
   М.В.Нестеров говорит о схожести внешнего вида Воланда и артиста Ф.И.Шаляпина, игравшего на сцене Мефистофеля. К похожему выводу пришел А.Зеркалов: "И верно ведь, лицо Воланда очень похоже на известные фотографии Ф.И.Шаляпина в роли Мефистофеля". 
   А.Вулис, В.Иванов, Н.Иванова и другие критики плагали, что прототипом Воланда был.. Сталин. В доказательство этому В.Иванов приводит легенду о "сталинском копыте" и 
   никакого пирамидону у Груни 
   Упомянутый пирамидон - лекарственный препарат, производное пиразолона. Белые кристаллы или белый кристаллический порошок без запаха, слабогорького вкуса, медленно растворим в воде. 
   "В 1893 г. немецкий химик Фридрих Штольц, незначительно изменив молекулу слабого лекарства антипирина, синтезировал препарат со значительно более сильным эффектом - пирамидон. Всего через несколько лет, распространившись по всему миру, это лекарство начало приносить своему создателю баснословные прибыли и находилось в продаже до второй половины семидесятых годов двадцатого века" ( "википедия" ). 
   
   увидел неизвестного человека, одетого в черное и в черном берете. 
   Степа сел на кровать и сколько мог вытаращил налитые кровью глаза на неизвестного. 
   По мнению М.Петровского, рассказ А.Куприна "Каждое желание", который был опубликован в альманахе "земля" в 1917 году, а затем был переработан и опубликован под названием "Звезда Соломона" в 1920, был источником нескольких заимствований для автора романа. ""Роман Булгакова, - пишет исследователь, - дает такие параллели с этим рассказом, такое сходство ряда ситуаций, деталей и фраз, что их количество просто не оставляет места для случайности" ( М.Петровский, Городу и миру, Киевские очерки, 1990, стр. 216 - 217 ). Так, сцена пробуждения хмельного Степы Лиходеева, обнаружевшего в своей спальне неизвестного человека, и дальнейшее фантастическое перемещение Степы в Ялту имеет сюжетное сходство с эпизодом в рассказе "Каждое желание", где подвыпивший накануне главный герой рассказа Иван Степанович Цвет видит в своей спальне незнакомца, назвавшегося Мефодием Исаевичем Тоффелем ( то есть Мефистофелем ), который незамедлительно отправляет смущенного чиновника в Черниговскую губернию" ( Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 225 ). 
   
   Вот и я! 
   "Вот и я!" - первая реплика Мефистофеля при его появлении перед Фаустом в опере Гуно. В опере, в подлиннике оперного либретто так: "Me voila". 
   Затем в опере перефразируются слова Мефистофеля во время появления в кабинете Фауста: 
   
   ... Я -- здесь, как дворянин одет 
   В костюме златотканом, красном, 
   В плаще изысканно атласном, 
   На шляпе длинное перо, 
   И шпага по-боку стучится. 
   
   Именно шпагу видят у Воланда Иван Бездомный и буфетчик. А когда Гелла подает буфетчику его шляпу, то она превращается в "бархатный берет с петушьим потрепанным пером". 
   Шарль Гуно - французский композитор. Жил в девятнадцатом веке. 
   Его ранние оперы были одобрительно приняты Г.Берлиозом. В сорок лет завершил работу над оперой "Фауст", которая продолжалась семь лет. 
   
   паюсная икра в вазочке, белые маринованные грибы на тарелочке, что-то в кастрюльке 
   Паюсная икра - вид черной икры - блюда из солёной икры осетровых рыб, которое в настоящее время считается деликатесом. По способу обработки выделяют зернистую икру (икринки легко разделяются друг от друга, используется отборная зрелая икра), паюсную икру (пюре из жирных сортов севрюги, иногда в смеси с осетровой), ястычную икру (из не самой лучшей части улова, засаливается прямо в плёнке -- ястыке). 
   Соблазнительный список блюд напоминает эпизод в апреле 1935 года, когда Булгаковы принимали у себя в Нащокинском американцев - "11 апреля. Утром позвонил Жуховицкий. Когда же мы можем назначить день - Боолену (секретарю посла) очень хочется пригласить нас обедать. М. А. вместо ответа пригласил Боолена, Тейера (тоже секретаря) и Жуховицкого к нам сегодня вечером. 
   Ужин - икра, лососина, домашний паштет, редиски, свежие огурцы, шампиньоны жареные, водка, белое вино". 
   Также изящно сервированный обед ассоциировался со встречами в американском посольстве - "18 октября. Звонили из американского посольства: 
   - Мистер Буллит просит миссис и мистера Булгаковых в пять часов, будет кино, буфет, дипломатический корпус. 
   После картины все пошли в столовую - стол со всевозможными прелестями, к которым мы почти не прикасались" ( из дневника Е.С.Булгаковой ). 
   Вспомните рекомендацию - совет, данный Воландом буфетчику о том, как следует прожить "остаток" дней. Очень соблазнительно выглядит эта, нарисованная Воландом картина - с хмельными красавицами и друзьями - особенно на фоне больницы, с которой ее сравнивает булгаковский персонаж, с хрипами и стонами больных, являющейся как бы символом современной Булгакову страны. 
   
   две стопки водки с острой и горячей закуской 
   В доме Булгакова наблюдалась похожая картина - "Временами он позволял себе к обеду водочки, разведенной рижским бальзамом, так называемым пиконом, - вспоминает А.Файко, - Свою порцию получал и Сережа, младший сын Елены Сергеевны. Иногда, в особенно светлые минуты, Михаил Афанасьевич произносил за столом тосты" ( Михаил Булгаков, 2004, 211 ). 
   
   - Профессор черной магии Воланд, - веско сказал визитер 
   Неоднозначный и для существенной части исследователей сомнительный образ, представляющий попытку писателя включить одного из персонажей произведения в контекст околорелигиозных представлений о "князе тьмы". 
   Одним из прототипов Воланда называют персонажа пьесы Гете Мефистофеля. Но уже в черновиках Воланд вел себя довольно странно для персонажа мефистофелевского масштаба - 
   " - Тогда вынужден я буду в суд заявить, - твердо сказал буфетчик. 
   - Как в суд! Рассказывают, у вас суд классовый? 
   - Классовый, уж будьте спокойны. 
   - Не погубите сироту, - сказал плаксиво Воланд и вдруг стал на колени". 
   В грядущем, описанной в пьесе "Блаженство", напротив, наблюдается безклассовое общество, но Бунша задает похожий вопрос: 
   "Бунша. А общесто ваше безклассовое? 
   Радаманов. Вы угадали сразу - безклассовое". ( М.Булгаков. 1991, 262 ) 
   Позже подобные эпизоды, которые образу Воланда не соответствовали, были удалены. 
   В первоначальной редакции романа Воланд - явный представитель "нижнего мира". Когда ему Иванушка предлагает написать собственное евангелие, то Воланд почему-то хихикает - 
   "--Так вы бы сами и написали евангелие, -- посоветовал неприязненно Ивануш ка. 
   Неизвестный рассмеялся весело и ответил: 
   -- Блестящая мысль! Она мне не приходила в голову. Евангелие от меня, хи-хи..." 
   В таком образе не было ничего величественного, вечного, скорее, он напоминал "мелкого беса". В ранней редакции описывая Воланда, Булгаков -- "не вскользь, а подчеркнуто -- сообщал, что у его, 
   из другого пространства ( может быть, из Германии? ).. Он непохож на персонажей "московских" глав. 
   Исследователи видят в нем и мощь, и "всемогущество" - "условие, совершенно необходимое, с точки зрения Булгакова, для художественной модели современности" (М.О. Чудакова), и "...Все эти Берлиозы, Лиходеевы... нуждаются в таком мощном противовесе, чтобы обнаружилось их совершенное ничтожество и бессилие" (Г.А. Лесскис) ( цит. по Н.Тихомирова, 2008 ) Воланд, по мнению А.Меня, "чисто земной, психологический персонаж", который "куда человечнее всяческих Берлиозов." И Барков пишет о том, что Воланд получился у Булгакова отчетливо представителем человеческого мира. В этом А.Барков видит некий парадокс. Ведь Воланд, если он берет свою гениалогию от Мефистофеля, должен быть наделен чертами больше демоническими, чем близкими нам, человеческими. 
   Тем не менее в романе его грязная ночная сорочка открывает нижнюю часть ног Воланда и она "так же как и стоптанные ночные туфли, свидетельствует об отсутствии у него такого обязательного.. атрибута, как конская нога с копытом". У Воланда имеется лихо заломленный на ухо берет, и видно, что у него нет рогов. В ранней редакции романа его одежду украшают перевернутые кресты - что более чем странно. 
   К тому же, "такая чисто житейская деталь, как больная нога.. делает этот образ по-человечески близким" ( А.Барков ). 
   В довершение всего "Булгакову потребовалось наделить Воланда признаками застарелого заболевания сифилисом". Ведь у Воланда, пишет А.Барков, "разные" глаза - "Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый -- пустой и черный", причем левый напоминает о полных печальной чернотой глазах того же Ивана Русакова из "Белой гвардии". И еще одна фраза - "я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьдесят первом году в Брокенских горах, на .. Кафедре", как считает А.Барков, является доказательством названного заболевания Воланда. 
   Как пишет А.Барков, проводя параллель между образом Воланда и фигурой Ленина, причиной такой приметы могли быть распространившиеся в свое время слухи о заболевании сифилисом "вождя мирового пролетариата". Можно упомянуть, что, когда Булгаков в десятые годы оказался в селе Никольском под Сычевкой, где единственным представителем интеллигенции был священник, там, по словам П.Гдешинского, имело место "огромное распространение первоначальное название романа "Копыто инженера", а также то, что "Воланд иногда говорил общеизвестными изречениями Сталина" ("Факты - вещь упрямая") ( наблюдение Д.Гущиной ). Вторая группа литературоведов (М.Чудакова, Б.Соколов) считала прототипом Воланда.. В.Ленина. Б.Соколов видит прообразом Воланда не кого иного как "вождя мирового пролетариата". Потому что Ленина искали с помощью знаменитой ищейки Треф, а в романе Воланда ищут при помощи Тузбубена ( почему только Воланда? ). Кроме того, Воланд похож, по мнению Б.Соколова, на масона, напр., на Великого Командора. Так, одеяние Воланда -- черная хламида и шпага на боку в точности соответствует одеянию и вооружению Великого Командора в одном обряде. 
   "Очевидно, лицо Воланда повторяет грим Шаляпина в опере Гуно "Фауст"" - пишет А.Зеркалов ( А.Зеркалов, 2004 ). Но А.Зеркалов подчеркивал отличия Мефистофеля от Воланда. Если первый традиционно возится с драгоценностями -- это его почти что постоянное занятие: то отыскивает клады, то сулит их отыскать, то Воланд противостоит фольклорной традиции в этом отношении. 
   Возможный литературный прототип Воланда - король Людовик в "Мольере" Булгакова ( так полагает А.Зеркалов ). 
   Некоторым критикам образ Воланда напоминает скульптуру M. М. Антокольского "Мефистофель", выполненную в белом мраморе. Она находится в Русском музее в Ленинграде; в Третьяковской галерее -- копия. "Михаил Булгаков эту скульптуру видел", - утверждает Л.Яновская. 
   Литературным прототипом Воланда Елена Савина называет профессора Преображенского из "Собачьего сердца". 
   Нужно сказать, что, возможно, Булгакову был известен поздний рассказ Леонида Андреева "Он", потому что в ранней редакции романа повествователь говорит, - "Он -- профессор, ну, может быть, и не профессор, ну, словом, он стоял шагах в двадцати и рисовался очень четко в профиль". На персонажа Л.Андреева, тоже из "потустороннего" мира, здесь может указывать фразовое ударение и подытоживающие слова - "ну, словом". 
   По мнению В. Петелина, "в Воланде автор изображает какую-то частицу себя, в его мыслях легко угадываются некоторые мысли как самого Булгакова, так и мысли его выдающихся современников.. все его познания, поразительные по глубине .. извлечены из богатого запаса живых наблюдений над жизнью самого Булгакова" ( цит. по Е.Савина, 2005, 9 ). 
   "Воланд зачастую выступает в качестве alter ego самого Булгакова, ибо он создает "исключительные ситуации для провоцирования и испытания философской идеи - слова правды, воплощенной в образе мудреца, искателя этой правды" ( Е.Южанинова, 2007 ). 
   Не раз исследователи романа Булгакова говорили о загадочной фигуре Воланда. Выписанная с меньшей тщательностью, нежели образы главных героев, обусловленная контекстной ролью "князя тьмы", эта фигура тем не менее была обозначена в работах критиков. "И.Виноградов сделал необычно важный вывод относительно "странного" поведения Воланда: он не вводит никого в соблазн, не насаждает зла, не утверждает активно неправду (что как будто должно быть свойственно ему ), ибо в том нет никакой нужды", ибо в том мире, где он оказывается, люди, хотя и похожи на прежних, но сами, по собственной воле, творят неподобное - провозглашают себя "атеистами", врут, изменяют, доносят, будто бы желая перещеголять самого Воланда в подлости и коварстве. 
   В.Лакшин акцентирует внимание на "человеческих" качествах этого персонажа. В финале Воланд, по словам В.Лакшина, "улыбается приятной улыбкой благодетеля и хочет счастья героям романа ( вернее, вынужден способствовать ему, см. эпиграф - И.П. ) как их крестный отец, и сваха. Он показывает более озабоченность литературной карьерой мастера" ( Vladimir Lakshin, 1975 ). В. Лакшин называл Воланда "задумчивым гуманистом". Ибо как можно определить судьбу Мастера и Маргариты, не руководствуясь нравственным началом? Или не спорить с милосердной Маргаритой, пожалевшей Фриду? 
   А.Л. Кораблёв считает что "Воланд - тень героев, их внутренняя тьма... Воланд похож на всех, и в то же время он не человек, у него иная субстанция; если она вообще у него есть" ( цит. по Е.Савина, 2005, 10 ). Как отрицательного героя и "воплощение тёмных сил разрушения и глумления" характеризует Воланда П. Палисвский. А. Вулис видит в Воланде воплощённое мировое эло и воспринимает образы Мастера и Иешуа как символы добра, таким образом превращая роман Булгакова в философский трактат. 
   В.М. Акимов утверждает, то "все бесы - ряженые, ...вне ролей, амплуа - они просто не существуют". По мнению исследователя, "все они "втираются", то есть проникают... во внутренний мир тех, с кем вступают в контакт" ( цит. по Е.Савина, 2005, 10 ). 
   В.Лакшин полагает, что Воланд и его свита получили в романе "черты человеческих характеров .. характеров комических.., и в чём-то неоспоримо приятных" (94, с. 273). По словам Лакшина, "сам Воланд исполнен неторопливого^ достоинства, спокойствия и мудрости", "...и уж совсем вразрез с ожиданиями читателей идёт то, что у Воланда и его спутников есть ещё и желание помочь добрым людям, попавшим в беду, обиженным судьбою". Компания Воланда выгодно отличается от обитателей столицы советской России, которые весьма несимпатичны - врут по телефону, "свинячат", чертыхаются, пишут доносы, гоняются за деньгами, ругаются друг с другом. Москвичи ( в основном только что поселенные в столице, не имеющие ничего общего с московской культурой и историей ) выглядят часто непривлекательно и глупо, - в сравнении с блестящими способностями свиты Воланда, их возможности малы. 
   Также нужно заметить, что живописная свита Воланда напоминает собрание футуристов - обглоданная куриная кость, торчащая из кармашка трико, напоминает об эпатирующих аксессуарах футуристов ( описанных, напр., в рассказе А.Аверченко "Крыса на подносе" ), а бельмо на глазу Азазелло ассоциируется с портретом Давида Бурлюка. Часто исследователи называют компанию Воланда "бесовской". Благодаря ей, как свидетельствуют Л.Ванд и А.Муратова, происходят с блеском расписанные писателем бесовские маскарады, шутейства, всякие наваждения и прельщения. 
   Согласно трактовке И.Виноградова, Воланд - "философ, знающий, что "места под солнцем" хватит всем. Вот почему он ...не испытывает... вражды к добру, когда встречает его на своём пути" ( цит. по Е.Савина, 2005, 10 ). На взгляд А. Маргулёва, действия Воланда и его свиты в романе "являются исключительно актами справедливости" ("Воланд -- это зеркало, которое было поднесено к городу Москве и его обитателям" ( О.Наумова ) ). 
   По мнению А. А. Газизовой, "Воланд не является традиционной фигурой, привычным олицетворением "тёмных сил", не стремится: к мировому господству, не противостоит мировому добру и не спорит, с Иешуа, как Понтий Пилат. Оппозиция Воланд - Иешуа чётко устанавливается на линии справедливость -- милосердие. Суровый Воланд .. действует в Ершалаиме и в Москве, осуществляя человеческие представления о справедливом возмездии, неминуемом наказании за грехи" ( цит. по Е.Савина, 2005, 12 ) ( по мнению диакона Андрея Кураева, поводом и предпосылкой для посещения Воландом Москвы стало уничтожение храма Христа Спасителя ). По утверждению М.О.Булатова, "Иешуа и Воланд воплощают собой две равнозначимые .. составляющие мироздания". По мнению И. Бэлзы, Воланд - "персонаж, не гётевский, а скорее дантовский, выросший: из дантовского принципа .. вины". 
   Воланд - тот типаж, который в художественном произведении - как контрастное пятно на полотне Москвы. Он приходит из другого времени ( присутствовал на балконе у Понтия Пилата ), самим собой, мечущегося между соблазнами. Поэтому Воланд так импонирует человеку толпы" ( В.Акимов, 2009 ). Впрочем, место и значение образа Воланда в романе - говорят о противоположном. 
   Православгые критики акцентируют внимание на том, что Воланд является обманщиком. То, что Воланд не пренебрегает обманом, подтверждают следующие строки: 
   - "Неужели вы не хотите, подобно Фаусту, сидеть над ретортой в надежде, что вам удастся вылепить нового гомункула? Туда, туда". Но гомункула создал Вагнер, "лаборант Фауста", как его называет А.Кураев. 
   Воланд, по мнению И.Виноградова, не вводит никого в соблазн, не насаждает зла, не утверждает активно неправду (что как будто должно быть свойственно ему), ибо в том нет никакой нужды. Воланд - обманщик потому, что "его сверхъестественная труппа по большей части создает иллюзии и играет в хитрости. Помимо Барона Майгеля, никто не убит, и Москва - по существу остается такой же, как до их прибытия" ( Юстин Вейр ). Итак, сверхъестественные причуды свиты Воланда в романе нивелируются: в контексте рационализма, они становятся малозначимыми. Даже прогноз Воланда относительно Берлиоза, мистическая транспортировка Лиходеева в Ялту, "фокусы" с валютой и в с червонцами в Варьете. Все эти вымышленные сверхъестественные события не преодолевают "скептицизма" ( так называет Ю.Вейр русскую ортодоксальность ). 
   По мнению православных критиков, свита Воланда также изображена несколько неправдоподобно. "Красиво описана", "не бесы, а джентльмены, и даже больше того -- благородные рыцари, как в конце выясняется. Хотя и ведут себя в человеческом мiре со всеми шутовскими повадками и ухватками, свойственными классическим бесам" ( Л.Лебедев, 1989 ). "В православной традиции демоны определяются как существа безобразные, т.е. образа не имеющие. Просто невозможно описать то, что не имеет внешности .. демон - это голая сущность, которая гнусна. Поэтому в иконном письме демоны изображаются маленькими тёмными безликими фигурками. В романе же они выписаны ярко, фактурно, с преувеличенным вниманием к деталям. При этом никакой гнусности в них не наблюдается, скорее наоборот, они довольно симпатичны" ( А.Ткаченко, 2005 ). 
   Подведем итог. У Воланда в произведении Булгакова есть своя задача - показывает он, что поступки людей - доносы, проклятия ( как в случае с Аннушкой ), стяжательство - не останутся без наказания. Иешуа в сифилиса. Помню, Миша рассказывал об усилиях по открытию венерических отделений в этих местах" ( Воспоминания, 1988, 85 ). Итак, к занятим венерологией М.А.Булгакова вынуждает увиденное в деревне в 1916 году ( конец войны, в деревню хлынули свои и приезжие солдаты ). Так что "но волей-неволей пришлось обратить внимание на венерологию. М. А. хлопотал об открытии венерологических пунктов в уезде, о принятии профилактических мер. В Киев в 1918 г. он приехал уже венерологом. И там продолжал работу по этой специальности -- недолго" ( Воспоминания, 1988, 87 ). 
   По определению И.Бэлзы, Воланд - "дух возмездия, осуществляемого во имя справедливости" (И.Бэлза, 1989 ). И Э.Эриксон считает, что Воланд, в общем, - тип "хорошего парня". По мнению М.Чудаковой, литературные прототипы Воланда - Персиков и Преображенский. Только в романе "Мастер и Маргарита" эта фигура уже выражает "предельное могущество". 
   Заметим, - человечность этого персонажа подчеркнута тем, что он чем-то похож на Иешуа. Воланд - полиглот, национальность, возраст и род занятий которого не определены, дома у него нет, он читает мысли собеседника и обладает даром предвидения, заводит разговор на "странную" тему - кто управляет жизнью человеческой? Однако Воланд гораздо чаще проявляет способность наказывать, нежели милосердие. В третьей главе он наказывает незадачливого Берлиоза. Затем - выдворяет из Москвы Степу Лиходеева.. 
   Борис Брикер считает, что у Воланда и его шайки в произведении есть два поля деятельности. Они то выступают как помощники Мастера и Маргариты, то наказывают московских граждан. Причем мотив наказания становится "сюжетным стержнем" "московских глав" романа. 
   Какие виды наказаний, по Б.Беккеру, существуют в романе? 
   1 ) лишение квартиры, комнаты - напр., случай со Степой Лиходеевым, М.А.Поплавским, 
   2 ) "разоблачение" секретов и мещанских тайн персонажей, напр., случай с Семплеяровым, 
   3 ) различные похищения одежды с тела человека, которые сопровождает мотив лишения "социального статуса", напр., у дам - участниц сеанса в Варьете; видоизменением этого мотива Брекер считает оживление одежды, напр., "говорящий костюм". 
   4 ) исчезновение людей, напр., бородача, укравшего одежду Ивана Бездомного, обитателей "нехорошей квартиры". 
   Б.Брикер приходит к выводу, что все три категории - квартира, документы, одежда - могут выступать в сюжете наказания в качестве "подмены" человека. Ибо лишение квартиры символизирует перевод человека в другое пространство ( из "своего" пространства Москвы ), а лишение удостоверения личности в современной Булгакову стране может означать "исчезновение" самой личности ( не зря кот первым делом требует у Поплавского.. паспорт ). 
   Воланд в романе Булгакова немногословен. Так же как Левий Матвей. Однако Воланд назван "старым софистом". Это парадоксальное утверждение, но если мы вспомним традицию изображения, проявившуюся в Мефистофеле, то сомнений не останется: Левий Матвей имел в виду предшественника Воланда из эпиграфа к роману. 
   В исследовании С.Пестова - подтверждение этой мысли: "В январе 1954 года Мария Вениаминовна Юдина писала Борису Пастернаку после прочтения его перевода "Фауста": "...я не могу долго читать о воплощённой нечистой силе, которая так умно, остроумно и порою гениально разглагольствует..." Вскоре Пастернак ответил: "...никому, кроме Вас, не удавалось так метко и исчерпывающе назвать и понять коренной изъян "Фауста", причину, отяжеляющую все взлёты этого произведения, разгадку главного препятствия, всегда стоявшего передо мною при переводе... Секрет этого порока, этого стилистического балласта именно в том ложном, самим автором осуждённом красноречии Мефистофеля, которому Гёте тем не менее уделяет в трагедии так много места"( цит. по С.Пестов, 2002 ). 
   Этот образ получил свою оценку и с позиций православной критики. 
   О нем говорит О.Николаева в кн. "Современная культура и Православие". По мнению Олеси Николаевой, писатель облагораживает неприглядный образ Воланда -Мефистофеля. Это проявляется в следующем: 
   а ) За ним и его приспешниками гораздо "интереснее следить" нежели чем за Иешуа, 
   б ) Мессир играет почетную роль покровителя влюбленных и самой любви, 
   в ) Мессир обладает талантами, эрудицией, остроумием, 
   г ) В его "царстве" "рукописи не горят". 
   Во многом такое мнение субъективно. Воланд - не герой, он - второстепенный персонаж, и далеко не всем исследователям он кажется симпатичнее и "интереснее" Иешуа и ершалаимского сюжета. А таланты и эрудиция Воланда - часто однобоки, и касаются "теневой стороны" существования. Воланд обладает некоторым мрачным шармом, но одновременно он - и обманщик, и иллюзионист - недаром проводит сеанс "черной магии", на котором с потолка падают невсамделишные червонцы. Его свита совсем не симпатична - она не гнушается аморальными, неблаговидными поступками ( укусы, избиения ). Кроме того, она скрывается за обманными личинами - что выясняется в финале романа, когда с ней происходит превращение. 
   С другой стороны, нельзя не отметить, что Мефистофель - Воланд наделяется по воле автора и сюжета не свойственными ему качествами. Он действительно извлекает рукопись Мастера ( отчего Маргарита восторженно назовет его "всесильным" ), его прислуга подает Мастеру "лекарство" в виде стаканчика с бодрящим напитком, - и этот стаканчик "помогает". Воланд помогает воссоединиться Мастеру и Маргарите. Здесь видно художественное преувеличение и некоторая наивность автора, наделяющего, еще раз заметим, традиционно "темных" персонажей положительными качествами. 
   Но все же герои Булгакова - побеждают - "возвышаются над всякой нечистью", они - победители "в главном -- нравственном отношении" ( А.Дриккер ). И напрасно сокрушался А.Кураев, говоря: "Если уж великий русский писатель сделал Воланда положительным и творческим образом в своем романе - значит, Русская Литература кончилась. Осталась журналистика, у которой можно учиться разве что владению языком". 
   "...если в романе Мастера излагается философия Толстого, то от себя Воланд излагает философию Блаватской - Рерихов", - считает А.Кураев. 
   "В уста "князя мира сего" Булгаков вкладывает основные положения либерального протестантского богословия, - считает дьякон Михаил Першин, - "Версии Воланда" придерживаются те авторы и произведения, где Христос - не Богочеловек. Это Ренан, это Лев Толстой, это Леонид Андреев" 
   По мнению критика Акимова, в Воланде "отсутствует личность". Это выражается, напр., в том, что он не говорит ничего от себя, а только договаривает недосказанное его собеседником. А в финальной сцене прощания с Москвой Воланд "превращается в нечто безликое". 
   С ним согласен Андрей Дерягин: " .. все, что имеет отношение к Воланду, несет на себе печать несовершенства и ущербности. На представлении в варьете мы видим "рыжую девицу, всем хорошую, кабы не портил ее шрам на шее", перед началом "бала" Коровьев говорит, что "недостатка в электрическом свете не будет, даже, пожалуй, хорошо было бы, если б его было поменьше" (519). Да и сам облик Воланда далек от совершенства". 
   По словам В.Акимова, Воланд - "внутренний голос маленького человека, мечтающего о силе и вседозволенности, растерянного и пытающегося все же найти способ примириться с жизнью и согласившийся добровольно сдать валюту" ( Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 363 ). 
   Имеет, по словам А.Комиссаренко, прототипа - композитора Римского-Корсакова, известного автора сказок-опер. "Можно сказать, что роман М.А.Булгакова "Мастер и Маргарита", - пишет А.Комиссаренко, - тоже своего рода сказка, очень сложная сказка для взрослых". Н.Римский-Корсаков был не только автором опер "Майская ночь" и "Ночь перед Рождеством", но и обработки музыкальной картины М.Мусоргского "Ночь на Лысой горе" ( 1867 ) для симфонического оркестра. 
   Возможно, источником этой фамилии был издававшийся в Берлине журнал "Новая русская книга", в котором была опубликовано - в одном из выпусков за 1922 год - письмо писателя с просьбой прислать ему материалы для биографического словаря русских писателей. В восьмом выпуске названного журнала в том же году были опубликлваны и краткие сведения о писателе Григории Римском ( псевдоним Г.Ларин ). "После нескольких попыток с фамилиями - Поплавский, Суковский, Библейский, Близнецов, Робинский - автор остановился на Римском и даже сохранил имя "газетного" Римского ( Григорий ). Вместе с тем набор имен - Римский, Библейский - ассоциируется и с "товарищем Талмудовским" из "Золотого теленка" И.Ильфа и Е.Петрова" ( И.Белобровцева, С.Кульюс, 2007, 262 ). 
   
   в зеркале прошел здоровеннейший черный кот 
   В ранней редакции романа прошедший, правда, не в зеркале, а с половины Берлиоза, кот сравнивался со свиньей: "кот был немногим меньше приличной свиньи". Этот эпизод напоминает о борове, который использовался для перемещения на бал участников шабаша во второй части романа. 
   Упомянутое зеркало - примета пограничного мира и в сказке Л.Кэролла "Алиса в зазеркалье", где Алиса проникает в пространство шахмат "через" зеркало. Данный мотив используется также в пьесе Губарева и Успенского "В королевстве кривых зеркал". По словам А.Казориной, зеркало - это вход в "трансцендентное", "способ показать внутренние связи человека с пространством безвременья" ( ? - И.П. ). 
   
   Кот и также пропал 
   В ранней редакции: "Степа мог поклясться, что какая-то фигура длинная-длинная прошла в пыльном зеркале ювелирши" 
   Эта "неясная фигура на заднике сцены", как называет ее М.Чудакова, фигурирует в "Записках покойника" ( "Какая-то 
   романе не наказывает. Он вообще не появляется в "современном" московском мире. Зато у Воланда здесь имеется определенный оперативный простор - он находит общий язык с обвиняемыми, начиная от литератора Берлиоза и заканчивая простым буфетчиком, собравшем у себя в подполе большое количество десяток. Воланд идет им навстречу - и не ожидавшие такого буквального исполнения своих проклятий и прегрешений второстепенные персонажи романа оказываются выброшенными вон из Москвы, либо в буквальном смысле "теряют голову", либо горят, либо забираются соответствующими и зело компетентными "органами". И это еще не полный перечень наказаний - помимо москвичей, в круг обвинения вовлекаются жители европейских столиц, известные сводники, отравители, любовники, фальшивомонетчики.. Для них наказание - это воплощение их средневековых мечт - бал у Воланда. Характерно, что большинство гостей не понимают, что их удел - бал - отнюдь не завиден, и что наказание именно в этой его цикличной повторяемости, напр., такой, с которой Фриде подают платок. Развлечения, утехи, которым предавались гости Воланда во время своей сумбурной жизни описаны не случайно в романе через взгляд страдающей Маргариты. Так же будут страдать и гости Воланда, которые обречены вечно появляться в заданной обстановке, подобной той, которой они окружили свою собственную жизнь. 
   Мораль булгаковского романа - в том, что любое дело, совершенное в пространстве Москвы, не проходит безследно. В романе оно связано прочными нитями причиннно-следственных связей с последующим за ним разоблачением или наказанием, причем такого свойства, которых только и могут бояться недальновидные жители столицы, давно позабывшие "сказки о Боге" и мучимые "квартирным вопросом". Они таковы, что ощущаются даже этими персонажами. Чаще всего наказание представляет собой удаление из сакрального мира Москвы - персонажи направляются в Ялту, Владивосток, Рязань.. Автор описывает Москву тридцатых неравнодушно, и сила изображения словно передается читателю. "Отрывая взгляд от пожелтевших страниц, - пишет А.Вулис, - я в первый миг с трудом понимал, что за окнами Суворовский бульвар шестьдесят второго года, а не Садовая тридцатого и не Ершалаим времен Понтия Пилата. Старое трюмо у противоположной стенки волшебным образом приобретало головокружительную глубину, и мне чудилось, что вот сейчас там, обрамленные витым деревом, возникнут глумливые кот и Коровьев". 
   Эти персонажи, вполне "потусторонние", наделены, как и Воланд, сверхъестественными способностями. Пожалуй, свита Воланда - единственная сила в романе, способная наказывать забывших заповеди Господни москвичей. Общество, отринувшее мысль о существовании Бога - не случайное, этому предшествовали известные исторические события. Но во всех случаях Воланд и его свита наказывают его за многостяжательство, за погоню за земными ценностями, напр., за стремление к обладанию квартирой в Москве. 
   Вывод: несомненно, для правильного прочтения романа из него необходимо удалить все "обобщающие" характеристики Воланда как подвида духа отрицания. Нужно признать, что в случае с этим персонажем мистическое и философское обобщение Булгакову не удалось. 
   
   Открыли кастрюлю - в ней оказались сосиски в томате. 
   Заметим, что сосисками вкупе с икрой и печеным картофелем угощала гостей Булгакова - Загорского, Каростина и Катинова - Елена Сергеевна. 
   
   И вот проклятая зелень перед глазами растаяла, стали выговариваться слова, и, главное, Степа кое-что припомнил.. 
   В редакции романа. названной "Великий канцлер", эта сцена описана с большим размахом: 
   "По настоянию того же незнакомца Степа выпил вторую, закусил грибами, затем выпил третью ( ! ), закусил икрой и тут увидел, что произошло чудо. Во-первых, Степа понял, что он может свободно говорить, во-вторых, исчезли зеленые пятна перед глазами, окостеневший мозг расправился, более того, Степа тут же сообразил, что вчерашние деревья -- это значит на даче у Чембакчи, куда его возил Хустов. Поцелованная дама была не жена Хустова, а не известная никому дама". 
   То, что пьет Степа много, свидетельствовало не в его пользу. 
   
   Я чувствую, что после водки вы пили портвейн! Помилуйте, да разве это можно делать! 
   В фельетоне "Чаша жизни": "Портвейн московский знаете? Человек от него не пьянеет, а так.. лишается всякого понятия". Степа Лиходеев, пробудившись, припоминает, как целовал даму и как ехал на таксомоторе с Хустовым. В "Чаше жизни" "один из героев. Пал Васильич, обнимает и целует неизвестную даму, а потом рассказчик помнит только, как они ехали на такси. Очнувшись же дома, он, как и директор Театра Варьете, оказывается не в состоянии подняться" ( Б.Соколов, 2006 ). 
   По мнению Б.Соколова, образ Степы связан и с фельетоном "День нашей жизни", герой которого неважно чувствует себя после алкогольных возлияний : "Что, бишь, я хотел сделать? да, лечь... Это правильно. Я ложусь... но только умоляю разбудить меня, разбудить меня, непременно.. пять десятого... Я начинаю новую жизнь... Завтра". Заметим, что с появлением Воланда Степа Лиходеев действительно начинает, хотя и против своей воли, новую жизнь. 
   Груня 
   По словам К.Атаровой, Воланд посылает Груню в гастроном ( такие магазины появились в Москве в середине тридцатых годов ) за водкой. 
   
   Степа позвонил в московскую областную зрелищную комиссию 
   "Загадочная "Зрелищная комиссия" присылает на бал к "иностранцу" Воланду барона Майгеля.. это создает ощущение, что "зрелищные учреждения" в романе - двойники .. ГПУ. "Комиссия" представляет собой разветвленную сеть организаций, по-разному называемых в вариантах романа" ( И.Белобровцева, С.Кульюс, 2007, 260 ). В письме правительству от 28 марта 2008 года Главрепертком охарактеризован как организация, "убивающая творческую мысль". 
   Само по себе ГПУ некоторыми исследователями наделяется чертами фантастического ведомства, близкого мистическим персонажам романа. По мнению С.Кульюс, не случайно то, что Маргарита принимает Азазелло за сотрудника органов, намеренного арестовать ее, а также то, что стрельба в "нехорошей квартире" "одинаково безрезультатна". 
   По словам Э.Хабибьяровой, Москва М.Булгакова - это пространство, загромождённое всевозможными госучреждениями, администрациями и комиссиями, это "пространство, по которому снуют, толкаются в магазинах, в трамваях безликие, ненавидящие друг друга жильцы и жилички" ( Э.Хабибьярова, 2009, 145 ). В итоговой редакции Маргарита замечает: "Э, какое месиво. Тут повернуться нельзя". Эти слова созвучны рассказу мастера о том, как после истории с романом он начал бояться толпы. 
   
   финдиректора Римского 
   Финдиректор театра Варьете, бежавший из Москвы и просивший выделить ему "бронированную камеру" все же избежал печальной участи Варенухи, как известно, ставшего вампиром. Его фамилия вызывает ассоциацию с Понтием Пилатом, который также проявил некоторую трусость в свое время. В ранней редакции романа Римский назван "осторожным как кошка". 
   По наблюдению Г.Лесскиса, в процессе работы над романом многие персонажи обменялись фамилиями: Воланд назывался Азазелло, Римский - Поплавским, Поплавский - Латунским, а Иванушка, Берлиоз и Варенуха сменили несколько имен. "В романе, помимо двух Пелагей, три Анны - Аннушка - чума, Анна Франциевна, бывшая хозяйка "нехорошей квартиры", и Анна Ричардовна, секретарша прохора Петровича, а также три Николая - Николай Иванович, сосед Маргариты, Николай, швейцар в "доме Грибоедова", и Николай Канавкин, фигурка в пиджачке устремилась было к двери" ), в "Белой гвардии" ( "И в черновой редакции именно ножом он убивал барона Майгеля, однако затем писатель заставил Азазелло поступить по-другому - ведь прототип Барона Майгеля Б. С. Штейгер уже в ходе создания романа был расстрелян. 
   Борис Соколов и Юлия Вишневская приводят два небезынтересных наблюдения, касающихся Азазелло. 
   Во-первых, "в книге Еноха, согласно переводу И. Я. Порфирьева, Господь говорит архангелу Рафаилу: "Свяжи Азазиэля и брось его во тьму и заключи (прогони) в пустыню". В данном случае Азазелло уподоблен козлу отпущения из канонической ветхозаветной книги Левит. Там Азазел - козел отпущения, принимающий все грехи иудейского народа и ежегодно прогоняемый в пустыню". 
   И в настоящее время, по свидетельству Л.Яновской, в Израиле живет метафорическое выражение, в котором упоминается в этом значениии А. 
   Во-вторых, мазь Азазелло была основой сюжета о превращении женщины, у Лукиана - "Лукия, или Осла" - "жена Гиппарха разделась, "потом обнаженная подошла к свету и, взяв две крупинки ладана, бросила их в огонь светильника и долго приговаривала над огнем. Потом открыла объемистый ларец, в котором находилось множество баночек, и вынула одну из них. Что в ней заключалось, я не знаю, но по запаху мне показалось, что это было масло. Набрав его, она вся им натерлась, начиная с пальцев ног, и вдруг у нее начали вырастать перья, нос стал вороньим и кривым - словом, она приобрела все свойства и признаки птиц: сделалась она ни чем иным, как ночным вороном. Когда она увидела, что вся покрылась перьями, она страшно каркнула и, подпрыгнув, как ворона, вылетела в окно". ( Б.Соколв, Ю.Вишневская, 2010 ) 
   В романе Булгакова Маргарита превращается в ведьму, а не в птицу - но тоже со способностью летать. А сам Азазелло в приемной профессора Кузьмина "обращается сначала в воробья, а затем в женщину в косынке сестры милосердия, но с мужским ртом, причем рот этот "кривой, до ушей, с одним клыком". 
   Кроме того, его прообраз Б.Соколов находит в "ангеле западного окна" из одноименного романа Мейринка. 
   Об Азазеле упоминается в одной из книг Амфитеатрова, фрагмент которой приводит Б.Соколов в кн. "Расшифрованный Булгаков": "Евреи слишком долго жили в жгучих пустынях, чтоб не вынести из них мифа о царящем в них злом духе Азазеле - быть может, отголоске египетского сета, которому подчиненным 
   жару пришла уже не раз не совсем ясная и совершенно посторонняя турбинской жизни фигура человека" ), в рассказе "Полотенце с петухом" ( " .. я видел, как по стене прокралась растрепанная мужская фигура и издала сухой вопль" ). Таким образом действие персонажа, обозначаемого словом "фигура", может рассматриваться как сценическое, театральное. 
   
   сургучная печать 
   На двери квартиры такая печать в то время - тридцатые годы прошлого века - читалась как свидетельство ареста ее владельца. Увидев печать на дверях комнаты, Степа Лиходеев "побледнел", так как ему представился арест Берлиоза. 
   
   Тут кот выпил водки, и Степина рука поползла по притолоке вниз. 
   В ранней редакции кот еще не был настолько смел: всего лишь "скептически посмотрел на Степу и проследовал куда-то, на прощание показав директору "Кабаре" два огненных глаза" ( М.Булгаков, 2006, 105 ). 
   
   вообще они в последнее время жутко свинячат 
   В черновике " -Товарищ директор, - вдруг заговорил козлиным голосом длинный клетчатый, явно подразумевая под словом "директор" самого Степу, - вообще свинячат в последнее время в Москве. Пять раз женился, пьянствует и лжет начальству". Этот мотив возникает еще в повести "Собачье сердце", где отражены мысли одного из чиновников: "Я теперь председатель, и сколько ни накраду - все на женское тело, на раковые шейки, на "Абрау-Дюрсо"!" ( в ранней редакции названный напиток принимают и посетители дома Грибоедова - "В углу, над решеткой, с вьющимся каким-то чахлым растением, кто-то, кажется кинорежиссер, наливал какой-то даме "Абрау-Дюрсо" в узкий бокал" ( М.Булгаков, 2006, 413 ) ). 
   
   В "Записках" Булгакова упоминаются и другие сорта вин: 
   " - Плачу, а пью!.. Мукузани... Единственное средство - закрыть осиное гнездо! 
   - Осиное! 
   - Осиное гнездо с бутылками. Сахару нету, а почему в противовес: московская малага есть? 
   Мукузани - грузинское столовое вино. Малага -- десертное вино, выделываемое в испанской провинции того же названия, в частности в окрестностях города Малага. 
   - Машину зря гоняет казенную! - наябедничал и кот, жуя гриб 
   В воспоминаниях Е.С.Булгаковой есть высказывание писателя по поводу театральной судьбы его пьесы "Бег": "Снимают пьесу Афиногенова, а чтоб машину казенную зря не гонять, заодно уж и "Бег". По словам А.Зеркалова, "Лиходеева карают за служебное несоответствие", Варенуху за вранье по телефону, целое учреждение -- за видимость "общественной работы", всего таких наказанных девять. В действии же кота А.Зеркалов находит "параллель" с Гоголем, ведь Бегемот жует маринованный гриб "как завзятый русак". По мнению В.Лакшина, сцена, где кот Бегемот заглатывает маринованный гриб и пьет водку, - пример верного, "реалистического" изображения. 
   
   - Ты не похож на архиерея, Азазелло, - заметил кот 
   Архиерей или епископ - в церкви - лицо, имеющее третью, высшую степень священства. 
   Всякий священник имеет право совершать Богослужение только с благословения своего правящего епископа. В традиции православия знак такого благословения -- антиминс, возлежащий на престоле храма. Епископу подчиняются также все монастыри, находящиеся на территории его епархии кроме ставропигиальных, подчиняющихся непосредственно патриарху (предстоятелю поместной церкви). 
   В романе М.Булгакова персонаж Азазелло, по оценке кота, "не похож на архиерея", то есть далек от священства. 
   
   Азазелло 
   Азазелло из всей свиты Воланда ближе всего к вампиру. Именно - у него клык и рыжего цвета волосы. "Азазелло появляется, вслед за своими спутниками, в комнате Лиходеева, через зеркало. Зеркало, как известно, не может отражать вампира.. Включение зеркала Булгаковым в качестве того места, из которого появляется вампир, только подчеркивает двойную изобразительную природу Азазелло. Он является тенью изначально, его стихией является сугубо вторичная реальность. Появляется из зеркала -- значит появляется из "ниоткуда". Азазелло устраивает бегство Маргариты и писателя (Мастера), что подчеркивает такие качества вампира, как аккуратность и скрупулезность. По словам Булгакова, перед устройством ложного сердечного приступа Маргариты Азазелло "действовал точно и аккуратно" . До того, как начать разговор, он выжидал некоторое время, а после - каплями цедил вино, "оживляя" героев. Само же имя Азазелло происходит от древнееврейского "Азазель" - бес пустыни. Азазель учил еврейских женщин избавляться от плода, а это дело требует аккуратности в ее наивысшей степени. Также Азазель взял под свою юрисдикцию раскрашивание лиц, косметику" ( Л.Чернов, 2000 ). 
   В апокрифической книге Еноха выступает как падший ангел, низвергнутый с неба. По этой легенде, он научил людей изготавливать оружие и украшения. Имеются ряд трудов, в которых есть предположения о том, откуда мог писатель взять это имя. В то время, впрочем, "Азазел (Азазил, Азазель) упоминался в энциклопедических словарях и комментариях к Библии; наконец, в названии книги известного -- и уважаемого Булгаковым -- литератора Н.Н.Евреинова "Азазел и Дионис. О происхождении сцены в связи с зачатками драмы у семитов"" ( Л.Яновская, 1995 ). А форма имени "Азазелло" - появилась, вероятно, в связи с именем Лепорелло - слуги Дон Гуана А.С.Пушкина. 
   Азазелло Л.Яновская назвала одним из самых красочных фантастических персонажей романа "Мастер и Маргарита". В самом деле, персонаж колоритный, с характером. 
   В "Черном маге" Азазелло выглядел еще более устрашающе - 
   "Один глаз вытек, нос провалился. Одета была рожа в короткий камзольчик, а ноги у нее разноцветные, в полосах, и башмаки острые. 
   На голове росли рыжие волосы кустами, а брови были черного цвета, и клыки росли куда попало. Тихий звон сопровождал появление рожи, и немудрено: рукава рожи, равно как и подол камзола, были обшиты бубенчиками. Кроме того, горб" ( М.Булгаков, 2006, 31 ) 
   В другой ранней редакции Азазелло больше напоминал шута - был "весь в бубенчиках", "позвякивая бубенчиками, без всякого ключа открыл на площадке чемодан". 
   В итоговой редакции Азазелло придан облик демона Форкиады из "Фауста": "рыжий, с желтым клыком, с бельмом на левом глазу" (по мифу, использованному Гете, Форкиады имеют один глаз и один зуб на троих. "Зажмурь свой глаз один и выставь клык, / И в профиль ты наш вылитый двойник", -- говорит горгона Мефистофелю ). 
   В книге И. Я. Порфирьева "Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях" (1872), говорится о том, что Азазел научил людей делать мечи, шпаги и ножи. В романе Булгакова одним из "атрибутов" Азазелло является нож. В 
   Составляет объявления: "Литературная секция подотдела искусств приглашает тт. лекторов для чтения вступительных слов об искусстве на концертах и спектаклях, устраиваемых подотделом искусств...". Впрочем, чаще читает сам. В июне 1920 года в "Первом советском театре" была показана одноактная комедия Булгакова "Самооборона". Осенью того же года - драма "Братья Турбины". На "Вечере чеховского юмора" 14 октября 1920 года читает вступительное слово "Чеховский юмор". 
   Во Владикавказе появляется Народная драматическая студия, и Булгаков читает в ней лекции. В 1921 году -- открывается художественный институт с театральным факультетом, в газете сообщается: "15 мая состоится торжественное заседание по случаю открытия института... выступление декана народного отделения М. А. Булгакова" ( цит. по Л.Яновская, 1983 ). 
   Вот что писал о Владикавказе и его окрестностях Булгаков в носящем автобиографический характер рассказе "Богема" с подзаголовоком "Как существовать при помощи литературы": 
   "Гензулаев назубок знает туземный быт, если, конечно, бытом можно назвать шашлычные завтраки на фоне самых постылых гор, какие есть в мире, кинжалы неважной стали, поджарых лошадей, духаны и отвратительную, выворачивающую душу музыку. 
   Так, так, стало быть, я буду сочинять, а Гензулаев подсыпать этот быт. 
   - Идиоты будут те, которые эту пьесу купят" ( цит. по А.Варламов, 2009 ). 
   В июле 1925 года Булгаков был проездом в Ялте, посетил дом Чехова. 
   Но, возможно, пейзаж Ялты Булгаков писал, имея в виду картину Коктебеля - в "Путешествии по Крыму" он описал его так: "Представьте себе полукруглую бухту, врезанную с одной стороны между мрачным, нависшим над морем массивом, с другой -- между желто-бурыми, сверху точно по линейке срезанными грядами, переходящими в мыс -- Прыжок козы. В бухте -- курорт Коктебель" ( М.Волошин, 1993 ). Данное описание весьма напоминает побережье Ялты, где оказался Степа Лиходеев. 
   Избирая местом прибытия Степы Лиходеева Ялту, Булгаков имел в виду знаменитое ялтинское землетрясение, о котором писали М.Зощенко и И.Ильф и Е.Петров (речь идет о Большом Крымском землетрясении 11 сентября 1927 г. в районе Ялты). Степа от необыкновенного перемещения в Ялту был обезкуражен так же как жертва ялтинского землетрясения. 
   Для Т.Малковой Ялта - символ эдема. По ее мнению, именно туда и был перенесен - вознесен бесами Степа Лиходеев. 
   "Пользуясь возможностями повествования от третьего лица, автор "московских" глав .. легко перемещается из Москвы в Ялту, доподлинно знает о том, что происходило в разных местах в одно и то же время ( "Ах, кричали они напрасно: не мог Михаил Александрович позвонить никуда. Далеко, далеко от Грибоедова .. лежало то" ). Однако в других случаях он как бы опускается в мир персонажей ( " .. ничего нет 
   считали египтяне Синайский полуостров. Пресловутый обычай выгонять в жертву этому Азазелю "козла искупления" общеизвестен. Он держался в иудаизме едва ли не до падения иудейской государственной самостоятельности и соприкоснулся с христианским символом агнца". 
   Азазелло наделен сверхъестественными чертами. Он обладает огромной силой, умеет перевоплощаться ( напр, в "паскудного воробушка" ), метко стреляет ("положил дуло пистолета на плечо, и, не поворачиваясь, выстрелил <...> намеченное очко было пробито"), умеет читать мысли людей ("как вы могли узнать мои мысли?"). 
   Но имеются и человеческие черты в портрете персонажа. Как отмечает Д.Гущина, это вальяжность и развязность в разговорах ("развязно сказал: "До ужаса ловко сперли" [1;223]), раздражительность (пока Маргарита размышляла, взять ли крем, он ворчал на Бегемота и предлагал его пристрелить), безразличие к тому, что его не интересует ("выслушивал с видимой скукой"). Азазелло несдержан на язык (в разговоре с Маргаритой, раздражившись, называет героиню "дурой"). Иногда способен проявить иронию ( см. Д.Гущина, 2004 ). 
   
   Разрешите, мессир, его выкинуть 
   Известно, что мессир - титул феодальных сеньоров. В ранних редакциях Воланда называют также "мастер" и "гроссмейстер", что напоминает нам о самоявленном "гроссмейстере" Остапе Бендере. 
   
   Ну, Ялта 
   В первой редакции "Мастера и Маргариты" Воланд выбрасывал Гарасю Педулаева во Владикавказ. Тогда Гарася пролетал над крышей дома 302-бис на Садовой и видел красивый сад, а за ним "громоздящуюся высоко на небе тяжелую гору с плоской как стол вершиной" (Столовую гору, у подножья которой расположен Владикавказ). 
   Гарася узрел "проспект, по которому весело позванивал маленький трамвай ( позже писатель удалил этот "веселый" мотив, связанный с трамваем - И.П. ) Тогда, оборотясь назад в смутной надежде увидеть там свой дом на Садовой, Гарася убедился, что сделать этого он никак не может: не было не только дома -- не было и самой Садовой сзади... Гарася залился детскими слезами и сел на уличную тумбу, и слышал вокруг ровный шум сада. Карлик в черном пиджаке и в пыльном цилиндре вышел из этого сада. 
   Его бабье безволосое лицо удивленно сморщилось при виде плачущего мужчины. 
   -- Вы чего, гражданин? -- спросил он у Гараси, дико глядя на него. Директор карлику не удивился. 
   -- Какой это сад? -- спросил он только. 
   -- Трэк, -- удивленно ответил карлик. 
   -- А вы кто? 
   -- Я -- Пульз, -- пропищал тот. 
   -- А какая это гора? -- полюбопытствовал Гарася. 
   -- Столовая Гора. 
   -- В каком городе я?" 
   "- Не смеешь по закону дразнить лилипутов, пьяница!" - кричит ему лилипут в черновом варианте романа ( здесь оставили след впечатления Булгакова, связанные с гастролировавшими во Владикавказе лилипутами ). 
   "Но Степа кинулся за ним. Догнав, бросился на колени и отчаянно попросил: 
   - Маленький человек! Я не смеюсь. Я не знаю, как я сюда попал. Я не пьян. Сжалься, скажи, где я? 
   - Это - город Владикавказ". 
   В ранней редакции романа вокруг Терека высилась засаженная липами аллея, куда и отправлялся Степа Лиходеев: "Открыв глаза, он увидел себя стоящим в тенистой аллее под липами, и первое, что ощутил -- сладостное дуновение в лицо от реки" ( М.Булгаков, 2006, 421 ). В ранних редакциях Степа Лиходеев также вылетал из окна квартиры 50 и пролетал над крышей дома. Подобное стремительное перемещение - полет персонажа под воздействием сил могучего мага наблюдается в сказке "Старик Хоттабыч" Л.Лагина, где Хоттабыч "ухватил за шиворот продолжавшего ораторствовать Степана Степановича и, не говоря худого слова, вылетел с ним через окошко". 
   С начала 1920 года Булгаков жил во Владикавказе. Где публиковался в "Кавказской газете", затем - в литературной газете "Кавказ". Затем стал заведующим литературной секцией. 
   О том, как Булгаковы приехали во Владикавказ, вспоминает Т.Лаппа: "Это еще зима 1919-го была. Поселили нас очень плохо: недалеко от госпиталя в Слободке, холодная очень комната, рядом еще комната -- большая армянская семья жила. Потом в школе какой-то поселили -- громадное пустое здание деревянное, одноэтажное... В общем, неуютно было. Тут мы где-то познакомились с генералом Гавриловым и его женой Ларисой. Михаил, конечно, тут же стал за ней ухаживать... И вот генерал куда-то уехал, и она предложила нам жить у них в доме. И стали мы жить там, в бельэтаже. Михаилу платили жалованье, а на базаре все можно было купить: муку, мясо, селедку... И еще он там в газете писал... "Зори Кавказа", что ли... При красных мы жили все там же, у Гавриловых. Но генерал, конечно, драпанул, а потом и Лариса куда-то исчезла. Хорошая большая комната была, мебель шикарная... Ну, Михаил решил пойти устроиться на работу. Пошел в подотдел искусств, 106 где Слезкин заведовал. То ли по объявлению он туда пошел, то ли еще как... Вот тут они и познакомились. Михаил сказал, что он профессиональный журналист, и его взяли на работу (заведующим литературной секцией. -- Л.П.)" ( цит. по Л.Паршин, 2008 ). Через два месяца дом Гавриловых "взяли под детский дом", а Булгаковым дали комнату на Слепцовской улице, около театра (Слепцовская ул., д. 9, кв. 2.). Здесь встречались М.Булгаков и О.Мандельштам, причем второй поразил писателя своей необыкновенной меркантильностью: 
   "Вошел в пасмурный день и голову держал высоко, как принц. Убил лаконичностью: 
   -- Из Крыма. Скверно. Рукописи у вас покупают? 
   -- ...но денег не пла... -- начал было я и не успел окончить, как он уехал. 
   Неизвестно куда... " ( цит. по Л.Паршин, 2008 ). 
   То же подтверждает первая жена Булгакова: "...он выступал перед спектаклями, рассказывал всё. Но говорил он очень хорошо. Прекрасно говорил. Это я не потому что... это другие так отзывались. Но денег не платили", - вспоминала Татьяна Николаевна Лаппа. "Ни копейки!"; "Театр денег не платил - только выдавали постное масло и огурцы... Жили мы в основном на мою золотую цепь.." ( А.Варламов, 2009 ). 
   В 1926 году Булгаков рассказывал: "Литературным трудом начал заниматься с осени 1919 г. в гор. Владикавказе, при белых. Писал мелкие рассказы и фельетоны в белой прессе. В своих произведениях я проявлял критическое и неприязненное отношение к Советской России" ( цит. по А.Варламов, 2009 ). 
   Ю.Слезкин вспоминал: "С Мишей Булгаковым я знаком с зимы 1920 г. Встретились мы во Владикавказе при белых. Он был военным врачом и сотрудничал в газете в качестве корреспондента. Когда я заболел сыпным тифом, его привели ко мне в качестве доктора. Он долго не мог определить моего заболевания, а когда узнал, что у меня тиф - испугался..." 
   "Писательская судьба М.А. Булгакова начиналась в 1920 году во Владикавказе, - пишет В.Сахаров, - со споров на пушкинских вечерах о наследии великого поэта. Молодому литератору довелось тогда столкнуться с нигилистическим отношением к Пушкину, выраженным в такого рода фразах: "И мы с спокойным сердцем бросаем в революционный огонь его (Пушкина. -- B.C.) полное собрание сочинений" ( В.Сахаров, 2010 ). 
   Открывается во Владикавказе "Первый советский театр". В литературную секцию приходят люди. "Поэтесса пришла. Черный берет. Юбка на боку застегнута и чулки винтом. Стихи принесла. 
   
   Та, та, там, там. 
   В сердце бьется динамо снаряд. 
   Та, та, там. 
   
   -- Стишки -- ничего. Мы их... того... как это... в концерте прочитаем. 
   Глаза у поэтессы радостные. Ничего -- барышня. Но почему чулки не подвяжет?" ("Записки на манжетах", цит. по Л.Яновская, 1983 ). 
   время соображал, как он попал в эту необыкновенную комнату с ч и с т е й ш и м и б е л ы м и стенами, с удивительным ночным столиком, сделанным из какого-то неизвестного с в е т л о г о металла, и с величественной б е л о й шторой во всю стену". 
   Все выдержано, все соответствует замыслу автора. Затем появляется женщина в белом халате, и в комнате светлеет ( появление Воланда же и его спутников часто связывается писателем с потемнением пространства и черным цветом ). А коридор в больнице "чист, беззвучен". Писатель подчеркивает то, что он очищен от посторонних цветов и звуков. И напротив - появление Воланда сопровождает буйство красок и звуков ( особенно на балу ). В финале романа этот мотив повторится в словах Маргариты: "Слушай беззвучие, говорила Маргарита мастеру.." 
   Здесь Ивана Бездомного называют "белогвардейцем". Затем "скудный бор, еще недавно освещенный майским солнцем, был неузнаваем сквозь б е л у ю решетку: он помутнел, размазался и растворился. Сплошная пелена воды валила за решеткой. Время от времени ударяло в небе, время от времени лопалось в небе, тогда всю комнату о с в е щ а л о, о с в е щ а л о и листки, которые предгрозовой ветер сдул со стола, и больного в б е л ь е, сидящего на кровати" ( М.Булгаков, 2006, 221 ). 
   Иван пьет молоко, и воспоминания, в которых фигурировали "черные" персонажи, удаляются - 
   "Иван с удовольствием выпил горячего молока, прилег, приятно зевая, и стал думать, причем и сам подивился, до чего изменились его мысли. 
   Воспоминания об ужасной беззубой бабе, кричавшей про Аннушку, и о черном коте исчезли, а вместо них Иван стал размышлять о том, что, по сути дела, в больнице очень хорошо" ( М.Булгаков, 2006, 222 ). И звезды, которые здесь видит Иванушка, кажутся ему "тихими и мирными". 
   В другом эпизоде: "Плачущего Ивана посадили, обнажили руку, по ней потекло что-то холодное, как с н е г, потом кольнули, потом потушили лампу.. " 
   Как видим, и здесь цветовая гамма клиники Стравинского не нарушена. В описании одежды Иешуа упоминаются также такие цвета как белый и голубой: "Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной". 
   Белый цвет - еще и цвет мастера. Впервые он появляется перед Бездомным в белом. 
   удивительного в таком хотя бы разговоре, который однажды слышал автор этих правдивых строк у чугунной решетки Грибоедова" ) и тогда может обнаружить и неожиданную осведомленность в изображении происходящего: "один московский врун рассказывал, что якобы .. ", "про супругу Берлиоза рассказывали .. а супруга Степы якобы .. " ( Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 297 - 298). 
   "Был Степа Лиходеев в Ялте или не был?" - спрашивает Гр.Лесскис. В романе ведь описано, что Степа видит себя в .. Ялте! Причем через несколько мгновений после того, как его "услал" туда Воланд. Для тех, кто знаком с творчеством С.Лукьяненко, ответ очевиден - эта, другая Ялта, находится в особом, параллельном пространстве - сумраке ( как называет его российский писатель ). 
   Понятно, что действие романа разворачивает с раннего утра 14 нисана ( допрос Иешуа - утро, казнь - днем ) до рассвета следующего дня ( убийство Иуды - ночь, встреча Пилата с Левием Матвеем - рассвет ). По мнению Г.Атаровой, при помощи параллелей и лейтмотивов писатель добивается ощущения одновременно развивающегося действия, которое исторически разделено. Об этой особенности писали исследователи романа Булгакова начиная с Э.Проффер ( E.Proffer. On the Master and Margarita // Russian Literature Triquarterly, 1973, N6, р. 548 ). По словам К.Атаровой, иной мир обладает качеством непрерывности, и именно он объединяет два временных плана земной истории. Подтверждение этому - то, что время там может приостанавливаться. В романе "Мастер и Маргарита" это символизируют два разбитых циферблата: "на одни часы Маргарита, улетая на бал, роняет коробочку с кремом Азазелло, другие разбивает Бегемот, < показывая > свое искусство стрельбы в "нехорошей квартире" ( Г.Лесскис, К.Атарова, 2007, 91 ). 
   Любопытно, что мотив параллельного пространства, "пятого измерения" не раз возникает на страницах романа. 
   Рассмотрим для начала седьмую главу. Вот Степа просыпается и спрашивает у незваного пришельца фамилию, причем "ему показалось, что пол возле кровати ушел куда-то и что сию минуту он головой вниз полетит к .. матери в преисподнюю". Ведь это предчувствие того полета, в который его направит Воланд! А "преисподняя" - не что иное, как синоним параллельного пространства, насыщенного тенями. Затем - в зеркале, "давно не вытираемом ленивой Груней" ( следовательно, пыльном, затемненном ) Степа "отчетливо увидел какого-то странного субъекта - длинного, как жердь, и в пенсне (ах, если бы здесь был Иван Николаевич! Он узнал бы этого субъекта сразу!). А тот отразился и тотчас пропал. Степа в тревоге поглубже заглянул в переднюю, и вторично его качнуло, ибо в зеркале прошел здоровеннейший черный кот и также пропал". И ежу понятно, что эти персонажи, видные только в зеркале, также находились в это время в каком-то таинственном "параллельном" пространстве! 
   Затем Степа перемещается в Ялту. Не в советскую Ялту, а в Ялту иной стороны действительности. Заметьте, что писатель очень быстро описывает сцену в этой Ялте, потому что персонаж, впервые оказавшийся в пространстве сумрака, не может долго находиться там и созерцать его - Степа произносит две фразы, после чего "тихо вздохнул, повалился на бок, головою стукнулся о нагретый камень мола .. сознание покинуло его". Нужно обратить внимание, что момент входа персонажа в сумрак и момент выхода из него описаны единообразно ( в первом случае ударился о притолоку, во втором - о камень сумеречного мола ). 
   В главе десятой "Вести из Ялты" Римского и Варенуху разыгрывают "темные" персонажи, подсылая им телеграммы якобы от имени Степы Лиходеева. Возможно, в этот момент Степа находится в той же квартире 50. А разговор с Ялтой не состоялся, потому что и не мог состояться. Затем следует разговор Варенухи с Коровьевым, причем Коровьев врет ему с самого первого слова: 
   "- Простите, что, Степана Богдановича Лиходеева сейчас нету дома? 
   - Увы, нету! Нету! - кричала трубка.- Уехал. 
   - А куда? 
   - За город кататься на машине. 
   - К... как? Ка... кататься?.. А когда же он вернется? 
   - А сказал, подышу свежим воздухом и вернусь!" 
   Заметим, что в главе 14 покусанный Варенуха перенимает у Коровьева это свойство врать: 
   "- Машину занесло, ударился об ручку двери,- ответил Варенуха, отводя глаза. 
   "Лжет!" - воскликнул мысленно финдиректор". 
   В двадцать седьмой главе автор, правда, упоминает, что "на московском аэродроме совершил посадку шестиместный пассажирский самолет, прилетевший из Крыма", в котором якобы был Степа Лиходеев. Но при этом не сказано, что Лиходеев на нем из Крыма прилетел! Сказано так: "Среди других пассажиров из него высадился один странный пассажир .. лишь только он отделился от лесенки, по которой спускались из кабины самолета, к нему подошли". Внимание читателя акцентировано на моментах "высадился" и "отделился от лесенки". А каким образом попал Степа в самолет - не указано. 
   В главе восемнадцатой "Неудачливые визитеры" Поплавский видит Бегемота в "полутемной передней", причем особенно подчеркнуто то, что он видит мало - "ничего не видит, кроме двух искр, горящих в кошачьих глазах". Очевидно, оживший чревовещательный кот в этой сцене также является порожением пространства сумрака. 
   В двадцать второй главе в квартире 50 - "первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую она попала. Было темно, как в подземелье". Итак, бал никоим образом не мог бы уместиться в квартире 50 советского мира. Он проходит в ином пространстве! Очевидно, что из того же пространства доносятся до следователей голоса представителей свиты Воланда: 
   "- Что происходит в квартире? Мне мешают заниматься. 
   Другой, неприятный и гнусавый, голос отозвался: 
   - Ну, конечно, Бегемот, .. его возьми! 
   Третий, дребезжащий, голос сказал: 
   - Мессир! Суббота. Солнце склоняется. Нам пора. 
   - Извините, не могу больше беседовать, - сказал кот". 
   В романе "Мастер и Маргарита", по мнению исследователей, весь видимый мир заметно деформирован и балансирует на грани условности -- фантасмагории и гротеска. Только в такой форме писателю удается запечатлеть "зыблящийся образ мира", его ирреальную, необъяснимую рационально сторону. В сюжете романа выявляется ирреальность существования, подчеркивается повторяемость событий, связь прошлого и будущего. Из иного мира в Москву являются Воланд и его свита, считает Э.Грейдо, а все их "фокусы" - "не что иное, как проявления иномирческой агрессии, проникновения потустороннего". 
   Остается добавить, что страница о Лиходееве в Ялте была продиктована писателем Е.С.Булгаковой 25 января 1940 года: "Продиктовал страничку ( о Степе - Ялта )".